Лето возлюбленных
Шрифт:
– Я принесу все, что у нас есть, в нашу комнату, – сказала Пенелопа, направившись к выходу.
– У меня полный сундук вещей, оставшихся после моего лондонского сезона, – мечтательно произнесла мать, поднявшись с дивана. Она подошла к Кэролайн и приподняла ее подбородок, хотя та была выше ее на целую голову. В ее голубых глазах стояли слезы. – О как я завидую тебе сейчас! Это твой шанс блеснуть, дорогая. Так что не грусти и наслаждайся.
– Мне не доставляет это ни малейшего удовольствия, мама. – И это была чистая правда, пусть даже произнесенная
– Тогда тебе придется потерпеть. – Миссис Толбертсон покачала головой и повернулась к мадам Боклер: – Вы не возражаете, если ваша помощница поможет принести указанные вещи вниз?
– Конечно, нет, – отозвалась та, жестом велев девушке следовать за хозяйкой дома.
Когда в комнате воцарилась тишина, мадам Боклер повернулась к Кэролайн с загадочной улыбкой, изогнувшей ее накрашенные губы, и, склонив голову, уставилась на нее с таким видом, словно та была объектом увлекательного исследования.
– А теперь, когда мы отправили цыплят подбирать крошки, почему бы вам не рассказать, чего вы действительно хотите, cherie?
Кэролайн переступила с ноги на ногу, смущенная таким откровенным интересом. Чего она хочет?
Ответ не заставил себя ждать. Она хочет отсрочки, шанса узнать, что такое настоящая страсть, прежде чем окажется связанной браком с благополучным мужчиной, уверенным, что его жена должна проводить время за вязанием носков для бедных.
Но вряд ли портниха имеет в виду нечто столь сокровенное.
– Я… я не тот человек, которого нужно спрашивать, – произнесла она с запинкой. – У меня нет вкуса.
– Возможно, вы хотите большего, чем нарядные платья? – Мадам Боклер снова обошла вокруг нее, оценивающе прищурившись. Она так близко склонилась к Кэролайн, что та могла видеть перламутровую пудру, собравшуюся в ложбинке на ее впечатляющем бюсте. – Вас выдают плечи. Я уже видела таких женщин и даже шила для них… – Она помахала рукой, словно искала подходящее слово по-французски, но безуспешно. – Одеяния, которые больше подходят для купания, чем обычная одежда, но тем не менее обеспечивают соблюдение приличий. Если хотите, я могла бы сшить такое же для вас.
Кэролайн с ужасом уставилась на модистку и произнесла сдавленным голосом:
– Я не совсем понимаю, о чем вы.
Мадам Боклер приподняла бровь и дотронулась пальцем до ее сорочки, прикрывавшей наготу.
– Она влажная, cherie.
Кэролайн облегченно выдохнула: ну, это легко объяснить.
– Я принимала морские ванны в купальне на колесах этим утром – вот должно быть, сорочка и отсырела.
Модистка покачала головой.
– Не думаю, что вы из тех женщин, кто проводит много времени в этих купальнях. – Она указала на ее бедро, едва прикрытое подолом сорочки. – Ваша кожа загорела в местах, куда обычно не попадает солнце. Не представляю, как брайтонские мужчины выносят вид вашей мокрой сорочки, не падая на колени в приступе желания.
Бешеная пульсация в голове Кэролайн являла разительный контраст с молчанием модистки, ожидавшей ответа.
– Я… плаваю только
Мадам Боклер снова покачала головой, цокнув языком.
– Неудивительно. Простой белый хлопок, намокнув, не оставляет простора воображению, а фланелевые халаты, которые они выдают в этих передвижных купальнях, утянут на дно даже самую отважную женщину, если она попытается заплыть на глубину. Вам нужен настоящий купальный костюм, cherie. Тогда вы станете украшением публичных пляжей, как и полагается вашему телу. – Она придвинулась ближе. – Я могу сшить такой костюм, который превратит вас в богиню.
Кэролайн ошарашенно молчала, рассматривая фигуру портнихи и находя только пышные женственные изгибы. Что за модистка мадам Боклер, если предлагает ей столь непристойный предмет одежды?
Наверное, она и вправду француженка.
В комнату ввалилась Пенелопа с охапкой вещей.
– Здесь все, что я могла найти, – сказала она, чуть ли не дрожа от возбуждения. – Хотя теперь, когда я вижу, как мало у нас приличных вещей, это кажется безнадежным делом.
Мадам Боклер улыбнулась.
– Я сделаю из вас обеих картинки, cherie. Не сомневайтесь.
– Боюсь, в моем случае это невозможно, учитывая, что одежда должна хорошо сидеть, – возразила Кэролайн. – У меня слишком широкие плечи…
– Все дело в фасоне, – перебила ее портниха. Подняв руку, она потянула хлопковую ткань на плече Кэролайн. – Заниженный рукав, такой модный в этом сезоне, работает против вас. Он слишком расширяет плечи. Если мы оставим больше ткани здесь…
– Я хочу, чтобы она была одета по последней моде, – напомнила миссис Толбертсон, входя в гостиную со своей охапкой предметов одежды. – Нам не обойтись без приспущенных рукавов на бальном платье.
– Это слишком банально, – парировала портниха, так воодушевившись, что грудь ее бурно вздымалась. – Мы должны создать собственный фасон. – Она вернулась к сорочке Кэролайн, демонстрируя на ней свои идеи. – Вырез надо сделать ниже, а рукава поднять, так чтобы они начинались выше линии плеча. Даже ленты будет достаточно, чтобы создать нужный эффект. Ну и, думаю, бледно-зеленый шелк – это то, что нужно, чтобы подчеркнуть необычный цвет ваших глаз.
Миссис Толбертсон склонила голову набок, изучая облаченную в сорочку фигуру Кэролайн, и постепенно на ее лице отразилось понимание.
– Я даже не задумывалась, насколько современная мода преуменьшает ее достоинства.
– У нее изящная длинная шея, – указала Пенелопа, словно речь шла о призовой телке на сельской ярмарке.
Мадам Боклер кивнула.
– И прекрасная осанка.
На лице миссис Толбертсон отразилось беспокойство.
– Вы успеете сшить бальное платье для Кэролайн к завтрашнему вечеру?
Портниха задумалась, поджав губы.
– Нам понадобится еще одна примерка завтра, после того как я сметаю раскроенные куски ткани. Слишком мало времени остается, чтобы закончить платье.