Летописи Великого Похода
Шрифт:
Он резко взмахнул рукой; деревянные панели стены на один удар сердца сменились матовой сталью.
– Я вижу, – серьезно ответил Магнус.
Пертурабо помолчал, и с усилием протолкнул слова:
– Поэтому я пришел к тебе, брат. Ты изучал варп всю жизнь. Ты изменился раньше. Ты… – гранитное лицо пошло морщинами, но примарх закончил: – Ты можешь дать совет.
Магнус вздохнул, наполнил оба бокала, протянул один брату. Тот мрачно пригубил, замер, отпил еще и с изумлением поднял бровь:
– Олимпийское?
–
– Спасибо, – сухо ответил Пертурабо. Он сделал еще глоток и аккуратно поставил бокал обратно на стол. – Сперва о главном.
Магнус снова посерьезнел.
– У меня нет однозначного совета, брат. Ни у кого его нет, потому что проходящие такое перерождение обычно знают, к чему стремятся или чем готовы пожертвовать. Я отбросил жизнь, чтобы спасти свой Легион. Это…
Он помедлил, потом покачал головой.
– Лучше спасти всего тысячу, чем потерять всех, – сурово заметил Пертурабо. – Еще скажи, что жалеешь о сделанном.
– Нет, – Магнус бросил короткий взгляд на брата, прежде чем снова повернуться к окну. – А ты?
Железный Владыка помедлил, потом покачал головой.
– Многое можно было бы сделать лучше. Но нет, Магнус, я не жалею – это моя жизнь, какой бы она ни была. Жалеть стоит лишь о том, чего еще не успел.
– И чего же не успел ты? – спросил Магнус, не оборачиваясь.
Повисло молчание, тяжелое, как крепость из базальта и железа. Алому Королю ответ и не требовался; он хорошо знал своих братьев и хорошо умел оценивать людей. Иногда он с грустью думал, что у него мало что получается наполовину – либо дать совершенно верную оценку, либо фатально ошибиться.
Но сейчас он был уверен, что прав. И даже не стал дожидаться ответа – просто повернулся и взглянул в глаза Пертурабо.
– Пройдешь со мной? Хочу кое-что показать.
Примарх Четвертого Легиона помедлил, потом пожал плечами. Магнус поднял руку.
Перемещаться по Планете Колдунов было легко, особенно для ее хозяина. Всего миг – и оба примарха оказались на краю просторной пустынной низины. Слабый ветер гонял облачка пыли и маленькие камешки, где-то в многоцветном небе мерцали молнии.
– И на что тут смотреть? – с легким недоумением спросил Пертурабо. В его голосе не было раздражения, скорее интерес.
– Мы – такие, какими мы стали, – можем менять реальность вокруг, – объяснил Магнус, – ты это уже понял, полагаю. На моей планете реальность особенно пластична; я утвердил базовые законы, чтобы мир держался, однако менять тут можно очень многое при наличии силы и умения.
Алый Король кивнул на низину.
– Попробуй тут что-нибудь возвести.
– Хочешь, чтобы я построил тебе крепость? – Пертурабо покосился на брата,
– Не обязательно крепость, – возразил Магнус. – И уж точно – не мне.
Пертурабо застыл, словно и впрямь обратившись в камень и металл. Его глаза слегка расширились; мощное сознание примарха стремительно ухватило смысл слов брата. Магнус не мешал, лишь стоял, заложив руки за спину.
Потом Пертурабо отвернулся и медленно сошел вниз; земля вспыхивала металлическими отблесками под его ногами. Несколько минут он стоял в неподвижности, потом поднял обе руки.
Воздух задрожал, и из него проступили контуры – дома, дороги, мосты, высокие башни, стены… Небольшой город, сотканный из туманных образов, возник, повинуясь воле примарха, начал обретать материальность – но застыл, оставаясь наброском.
Пертурабо повел рукой – и рядом с ним возникла стремительно убегающая вдаль вереница камней, строительных блоков, инструментов. Неподалеку обрисовались могучие очертания строительных машин.
Примарх чуть наклонился и сомкнул пальцы на тяжелой металлической рукояти.
– Пертурабо, – окликнул его Магнус. – Ты можешь все сделать просто силой мысли.
– Тогда, – не оборачиваясь, ответил Железный Владыка, – оно не будет создано по-настоящему.
Больше Магнус ничего не говорил. Он стоял молча, глядя как его брат работает – с землей, камнем, металлом, бетоном, пластиком… Все материалы возникали по его воле, но Пертурабо находил им место и придавал форму своими руками, иногда отдавая короткие точные указания громадным машинам.
Проходили часы и дни. Пертурабо не замечал их: нынешнее тело лишилось усталости и тех недостатков, какими обладало при жизни. Магнус отсчитывал мгновения больше по привычке: время на Планете Колдунов было не менее пластичным, чем пространство.
Несколько раз Магнус ловил отражение лица брата в металле. Он не был уверен, но казалось, что всегда мрачный и сосредоточенный Пертурабо улыбается.
Наконец он закончил. Отступил, глядя на сотворенный город, недовольно покачал головой.
– Нет, не совсем так, как…
Пертурабо поднял руку, но Магнус мгновенно возник рядом, перехватил запястье и мысль одним и тем же движением.
– Не стоит, брат, – сказал он. – Получилось не так, как задумывал – но ты же сам говорил о жизни и сожалениях, так?
Пертурабо помедлил и кивнул.
– Я бы хотел расширить его и выстроить другие, – задумчиво сказал он.
Магнус сверкнул улыбкой, отразившейся десятком молний в небе.
– Конечно, брат. Когда захочешь.
На далеком Медренгарде те, кто являлся к цитадели Пертурабо, в большинстве случаев не удостаивались приема. Они получали простой ответ от его привратника и глашатая: