Летучий корабль
Шрифт:
– Ты помнишь, чему я тебя учил? Старайся не давать Довиллю попасть тебе по ногам. Упадешь — все, считай, конец. Не подставляйся, но и не отходи от него далеко — иначе это будет не по правилам. Если сможешь, посматривай на меня, я постараюсь показать тебе, когда время истечет. Потом делай, что хочешь. Следи за тем, что он собирается сделать — он любит ложные замахи. Глаза выдают намерения. Давай, переодевайся!
Я быстро сдергиваю с себя футболку и облачаюсь в тонкую белую рубашку. Пока я путаюсь в ее длинных рукавах, я слышу, как Драко произносит «Агуаменти», и еще… будто что-то звякает о стекло. А когда, закончив с переодеванием, вновь поднимаю глаза на младшего Малфоя, у него в руках стакан воды, который он протягивает мне.
– На, выпей, — говорит он. — Потом, сам понимаешь, будешь валяться до вечера, никто тебе и капли не даст.
И я беру стакан из его рук, пью «впрок» — вода как вода, ничего больше. Может быть, мне кажется, но какой-то радостный отблеск мелькает в его глазах.
– Все, хватит копаться, — командует Драко и еще раз придирчиво оглядывает меня. — Черт, джинсы немного длинноваты.
Он укорачивает их одним взмахом своей палочки, а потом вдруг, как громом пораженный, смотрит на мои очки.
– Не пойдет, — категорично заявляет он.
– Почему? — я не понимаю его недовольства, — я в них привык. Мне удобно.
– А если Довилль заденет их бичом, они упадут или разобьются? Ты будешь слепой, как крот! Снимай!
Мои очки перекочевывают на ворот его футболки, потому что он боится разбить их, положив просто в карман. А потом он накладывает на меня заклятие видения, как тогда, когда мы ныряли за пиратскими сокровищами.
– Все, давай, — напутствует меня он, не устраивая долгих проводов и прощаний.
– Спасибо тебе за все, — говорю я ему и улыбаюсь. В тот момент я практически уверен, что мы больше никогда не увидимся.
Когда я вновь ступаю на песок плаца, все мысли и сомнения покидают меня. Мне кажется, я вижу сейчас только одного человека — того, кого, похоже, сама судьба выбрала мне в противники. И та нить, что незримо связывала нас все это время, начинает сокращаться. Довилль стоит рядом с Малфоем, у которого мы оба должны взять бичи перед началом поединка, и смотрит на меня спокойно, чуть прищурившись, но на этот раз без малейшей издевки. Мне кажется, он сейчас видит только меня, как и я — только его. Остальных не существует — ни друзей, ни врагов, ни жадной до расправы и зрелищ толпы, ни Малфоя, протягивающего нам оружие. Так и должно быть — ты видишь только своего врага, потому что ты сейчас — пламя, в котором сгорает мир, чтобы возродится заново тогда, когда все закончится. Здесь и сейчас — а больше ничего нет.
Довилль чуть склоняет голову, обозначая поклон, я тоже повторяю его жест — так надо, мы разыгрываем пьесу, у которой есть зрители. Думаю, если бы нам с ним в жизни представился случай выйти вот так, один на один, мы бы не стали церемониться. В тот момент я свято верую в то, что он бросил вызов с одной целью — убить меня.
– Можете начинать, — командует Малфой, мы выходим на середину, и бег песка в часах начинается.
Первое, что я делаю — это несколько шагов в сторону, чтобы солнце не слепило меня, теперь оно сбоку от нас обоих. Он замечает мой нехитрый маневр, чуть усмехается:
– Начинайте, Поттер!
– После Вас, сэр!
Он кажется мне совершенно ненапряженным, движется мягко, как большая хищная кошка, так что я практически пропускаю его первый выпад и успеваю уклониться в самый последний момент, зарабатывая мгновенно вздувающуюся царапину на запястье. Черт, надо быть осторожнее — и я тоже позволяю себе первую пробную атаку. Он успевает отступить чуть вбок, абсолютно неуловимое движение, будто он мгновенно исчезает и вновь материализуется буквально в нескольких сантиметрах от того места, где только что был. Да, мне достался непростой противник, к тому же он еще и выше меня, что, однако, дает мне и определенные преимущества. Как шавке в драке с догом… Ему сложнее будет задеть меня по ногам, а это, как только что убеждал меня Драко, самое главное. Но вот плечи и руки… если я буду пропускать удары, я начну быстро терять силы от потери крови — это же не тренировочные бичи, так что то, что я пока что отделался одной царапиной, говорит лишь о том, что Довилль еще и не приступал к поединку. А, вот это уже серьезнее — если бы я не перехватил его беглый взгляд, то ждал бы верхнего удара — а его бич свистит в паре миллиметров от моих коленей. Я успеваю уклониться, а вот хлесткого удара, следующего практически без паузы, уже не жду — рубашка на моей груди мгновенно краснеет от крови. Черт, больно, и Довилль думает, что я сейчас съежусь в комок и отступлю, но я открываюсь еще больше, бросаюсь вперед и тоже достаю его — с отвратительным звуком
– Я же убью тебя, Поттер, — почти шепчет он, чуть улыбаясь и делая ложный замах.
– А Вы не планировали? — успеваю отступить, и возвращаю ему его улыбку.
Еще шаг — и я оказываюсь прямо против солнца. И у меня мгновенно темнеет в глазах — плечо и грудь, такой предсказуемый верхний удар. Я чувствую, как струйка крови щекотно сбегает к животу, а вот боли почти не ощущаю. Странно, когда я пропускал первые удары, было гораздо хуже, а теперь… наверное, это просто азарт, ничего больше. Надо еще чуть-чуть отойти, еще несколько шагов, описать еще один полукруг, чтобы увидеть Драко. Я не могу понять, сколько прошло времени — мне кажется, я и Довилль уже столетия несемся в пустоте, одни на какой-то крошечной планете, и в руках у нас всегда разное оружие, но оно всегда разит без пощады. Продолжаю движение по окружности, отбиваю целую серию его ударов, один за одним — он явно удивлен. Мне надо увидеть Драко, потому что мои руки теряют легкость, пока этого еще не заметно, но я понимаю, что скоро моя правая рука, которая вся покрыта рубцами и царапинами, не сможет в очередной раз подняться для удара или защиты.
Да, вот он, стоит в первом ряду, рядом с высоким Вудсвордом, так что я хорошо его вижу. И он проводит по воздуху резкую черту, а потом, не обращая внимания на то, что на него косятся остальные, недвусмысленно показывает мне, что я могу заканчивать. О Мерлин, неужели я справился, неужели смог обмануть проклятый песок в часах? И эта радость, нет, эйфория, придает мне еще сил — я бросаюсь вперед, пытаясь задеть пиратского капитана, он умело закрывается и, разумеется, я вновь пропускаю пару ударов, но так как боли я не чувствую, мне все равно.
– Поттер, заканчивай, время вышло, — шипит он мне спустя пару минут, — выиграть у тебя все равно не выйдет!
– Зачем же, господин капитан, я только начинаю входить во вкус.
Потом я уже не помню ни времени, ни пространства. Потому что, как мне кажется, когда проходит еще вечность и один день, и мы совершаем бесконечное число кругов по плацу, мир начинает представляться мне ярким пылающим колесом, в которое солнце захватывает все окружающие предметы — убогие деревянные строения, яркую зелень кустарников, что-то кричащих людей. Мне кажется, это вопит что-то одна большая глотка, черная, бездонная, как жерло вулканы. И в какой-то момент колесо вовлекает в свое вращение и меня, валит с ног, прижимая к белому песку, а он, едва соприкоснувшись с моим телом, тут же становится красным. Правда, красиво… Я слышу, как кровь толчками покидает мое тело, с каждым ударом сердца — гулким и быстрым. Раньше мне не часто приходила мысль послушать, как оно бьется, но вот теперь… так громко… будто колотится прямо в моих ушах.
– Сколько ударов получит изменник? — возглашает где-то очень далеко капитан Малфой.
Да, кажется, изменник — это я, и со мной будет сейчас то же самое, что и с Маркусом, если не хуже. Но мне не стоит бояться — я отогнал смерть, что приходила сегодня за моими друзьями, значит, я справился. Я же не просил ничего для себя.
– Он хорошо дрался, он и так весь в крови! Оставьте его! — о, сэр Энтони, если Вы будете так заступаться за меня на глазах своих соратников, Вы быстро потеряете все набранные Вами очки. Не стоит, я все равно грязь, труп, ну, планирую стать им к вечеру.