Летун. Фламенко в небесах
Шрифт:
— Камарадо Денисио! — Моему новому бортстрелку Хуану Педросу никак не даётся фамилия «Русанов» и он, как и большинство местных товарищей, сокращает обращение до «камарадо Денисио Русо», а чаще — просто «Денисио». Да на здоровье, я сам по-испански не очень, чтобы очень, а уж каталано для меня и вовсе сложен в понимании. Хорошо ещё, что большинство авиационно-технических терминов звучат интернационально и с механиком мы более-менее понимаем друг друга при возне с бомбёром. А не возиться нельзя: наш «Бреге» «ушатан» в край и я не удивлюсь, если когда-нибудь с ним произойдёт конфуз наподобие случившегося в первый здешний полёт Лорда. Не хочется, конечно, но морально я уже готов остаться в небе без самолёта. На такой случай я уже тщательно разобрал и переуложил заново оба парашюта — и мой, и бортстрелка. Благо, в своё время специально учился этому кропотливому делу. Жаль только, что парашюты оказались непривычными: мне, как пилоту, выделили советский ПЛ-1 — лицензионную копию американской
— Камарадо Денисио! Тебя зовёт тененте Лорд! Быстро надо!
Ну, надо так надо. Прекращаю сборку пулемётной ленты, вытираю руки ветошкой, хлопаю по ноге стоящего на трапике и копающегося в моторе Ферреро:
— Франсиско, я иду к командиру эскадрона. Постарайся поскорее закончить. И найди Руиса Рохо, надо заправить «Звёздочку».
— Хорошо, ком-ман-диир! — Механик у меня очень серьёзно относится к своим обязанностям. А после того, как мы со стариной «Бреге» сбили «PWS-10», он и вовсе перекрестил машину в «Эстреллу — Звёздочку», если по-русски, изобразив новое имя на капоте в цветах республиканского флага[8].
В штабное помещение мы явились на пару с Эдди. Шнайдер — больной на всю голову авиацией, даже женился парень на ведущей авиационной рубрики «Джерсийской газеты», с которой познакомился на каком-то авиашоу. Так что почти всё свободное время Эдвард Август «любился» со своим самолётом — ежели, разумеется, не пил. Увы, свою Гретхен он мог любить сейчас только на расстоянии: она, вместе с жёнами Акосты и Лорда проживала сейчас во французском Биаррице в ожидании супругов. Почему эти миссис не остались в США — лично мне непонятно: разве что решили побывать на курорте. Но как по мне, зимой погода даже в Новой Аквитании никак не курортная: холодно и сыро. Но кто я такой, чтобы понять женскую логику? В бытность мою Бехтеевым это не удалось до самой смерти…
Мы оказались последними прибывшими. Помимо пилотов из «Янки», в углу кучковались четверо ребят в кожаных регланах и до боли знакомых хромовых комсоставских сапогах, а за столом, помимо начальника аэродрома, сидели широкоплечий коронель в тёмно-зелёной авиационной пилотке старого образца и комиссар-инспектор с обветренным лицом и покрасневшими от недосыпа глазами.
Полковник начал говорить по-английски, с сильным акцентом, но вполне понятно. После каждой фразы его слова переводил на русский с примесью польского комиссар — явно для ребят в регланах и хромачах.
— Товарищи авиаторы! Командованию стало известно, что сегодня в штаб Франко в Бургосе приезжают генералы Видаль, Иглесиас и Кабанильяс. Они планируют провести важное совещание и поучаствовать в праздновании Рождества. Вы знаете, что это — военные преступники и негодяи — но негодяи умные и талантливые генералы[9].
Их необходимо уничтожить. Сообщение о совещании генералов-мятежников получено недавно и уже поздно искать и концентрировать в ударный кулак много самолётов. Сейчас быстро нанести удар с воздуха можете только вы. Кидать бомбы приказываю интернациональному эскадрону, истребительное прикрытие проведут «чатос» тентеля Конрада[10]. К вашим самолётам уже доставляют бомбы и бензин. Есть вопросы? Нет вопросов. Приступить к исполнению приказа!
М-да. Довели приказание, что называется. Зачем только всех собирали? На приезжее начальство посмотреть?
— Вопрос есть, мистер колонель! — Это Лорд. Он у нас в «Янки» старший по званию: хотя и ушёл в запас после Империалистической уоррент-офицером, но здесь носит на рукаве знаки различия альфереза, а на груди — смущающие начальство две узкие лейтенантские нашивки. Временный тентель, как здесь говорят. Ну не полагается тут всяким старшинам и мамлеям командовать звеньями да эскадрильями! — У наших пилотов неподалёку, в Биаррице, живут жёны. Нам троим обещали, что на Рождество будут предоставлены недельные отпуска. А теперь вы заставляете совершать небезопасный вылет. Что скажете, мистер колонель?!
М-да… В будущем ходила байка о том, что американские морпехи в Ираке отказывались воевать, если им вовремя не доставляли туалетную бумагу — дескать, некомфортные условия. После слов Фреда мне подумалось: а ведь, похоже, это может быть и не байкой… Жена — это, конечно, хорошо (хотя
Из-за стола поднялся комиссар-инспектор:
— Камарадо тентель! Командование знает, что с вами и другими иностранными авиаторами правительство Республики заключило контракт. Согласно контрактам, ваша обязанность — управлять предоставленными вам самолётами и участвовать в боях. Про то, что вы будете иметь отпуск и своих сеньор именно на Рождество, в контрактах ничего не скащано. Если вам это обещали начальники на местном уровне — хорошо. Командование уточнит, почему такая накладка произошла. Но сейчас требуется ваше участие в боевой операции. Всё — согласно подписанным контрактом. Идите и летите, а после возвращения из полёта посмотрим, что дальше.
* * *
'Саранча летела, летела
И села;
Всё съела
И вновь улетела.[11]'
Нам до многосоттысячных полчищ саранчи далеко: шесть «Бреге», один «Грумман GE.23 Дельфин» и тройка «чатос» — поликарповских И-15, прикрывающая нас сверху. Да и садиться на занятой противником территории — дурных нету: трагедия со сбитым под Мадридом капитаном Владимиром Бочаровым, севшим на вынужденную за линией фронта, здесь известна всем. Только в Испании, кроме сослуживцев парня, его имя известно одному мне, попавшему сюда из будущего. В здешней прессе его именуют по псевдониму — Хосе Галарс. Нарубленные топором куски его тела со следами пыток сбросили в закупоренном ящике с франкистского бомбардировщика на мадридский аэродром. Нет уж, не хочется такой вот смерти, тем более, что я лишь недавно начал новую жизнь в молодом теле. И даже посмертное звание Героя Советского Союза не утешит мою скорбящую родню: кто ж его присвоит бывшему беляку-эмигранту? Да и родня Дениса Русанова — где она? Неизвестно, выжил ли кто вообще. А мои родственники-предки пока что даже не планируют моё рождение.
А вот насчёт «всё съела» — это да, горело внизу хорошо! Взлетали мы со страшным перегрузом: мелкие зажигательные бомбочки были и в больших контейнерах, которые механики закрепили под крыльями, и в кабине бортстрелка, и даже у него на коленях, связки из трёх штук висели прямо на боковинках бортов кабин. Сотни их мы сбросили сегодня на Белый дворец и склады боеприпасов! Славное получилось рождественское поздравление для мальчиков в Бургосе[12]!
Увы и ах! Как ни ругай фашистов, но связь у них поставлена хорошо. Уже на подлёте к Бильбао на нас навели два звена итальянских «Фиатов-CR-32». Хорошо, что в этот раз нас прикрывали не французы, а советские лётчики: несмотря на двукратное превосходство врагов в численности, «чатос» товарища «Конрада» ввязались в воздушный бой. Туда же влетел и Лорд на своём «Груммане». После его хамской выходки на борту «Нормандии» мнение о нём как о человеке я имен весьма низкое, но летать этот воздушный кондотьер умеет, этого не отнять. Но после того, как меня бросили в схватке с «Подляской PWS-10», я стал думать о нём вовсе нехорошо, подозревая в трусости и балабольстве: лётную книжку Фрэнка я не видел, а рассказы о якобы сбитых в Империалистическую войну семнадцати вражеских аэропланах ничем не подтверждаются[13]. Вот в рассказ о том, как во время оккупации Русского Севера он с воздуха расстрелял и разогнал транспортную колонну красных (как понимаю — гужевой обоз, откуда в то время и в тех местах у большевиков автомобильный транспорт?) — верю без вопросов! Теперь же вопрос о трусости отпадает: мало ли, растерялся человек от неожиданности, или же принял решение пожертвовать одним бомбардировщиком, но сопроводить до аэродрома пять остальных…
Факт налицо: четыре истребителя Республики закружились с семью фашистами. А вот восьмой «Фиат» тишком-тишком выскользнул из общей схватки и кинулся на строй «Бреге». И до кого этот макаронник докопался, кто ответит? Правильно, до нашей «Эстреллы»! Вот же скотина чернорубашечная…
Всё-таки пулемёт системы Айзека Льюиса — хорошая штука! Не зря бритты и всяческие их бывшие «колониалы» использовали эти машинки не только в обеих мировых войнах, но и вплоть до конца шестидесятых. А уж если сразу полудюжина этих самых «Льюисов» одновременно ударит в направлении атакующего врага… Врагу сильно не понравится. Не понравилось и пилоту «Фиата»: в этот раз наши бортстрелки не прошляпили и встретили синьора итальянца как полагается. Только, по-моему, не попали. «Фиат» трижды пытался подобраться к нам на верную очередь, но не преуспел: ни один «Бреге» не загорелся. Хотя удары пуль о плоскости, оперение и корпус я чувствовал, особо ощутимо — о корпус, так как «крайние» две ударили как раз под пилотскую кабину. Но я в детстве не зря разные книги читал: на сиденье у меня — согнутый почти под прямым углом лист стали-двухмиллиметровки — не бронеспинка, конечно, но хоть что-то, а поверх — уложенный парашют. Одним словом, злодейская попытка синьора подстрелить меня в задницу успехом не увенчалась. А затем откуда-то в хвост фашисту выскочил «чатос» с республиканским трёхцветником на хвосте и широкой красной полосой вокруг фюзеляжа — и макаронник предпочёл драпануть.