Левиафан
Шрифт:
Мэтью было горько от того, что кардинал Блэк избежал наказания. В шесть часов утра, когда солдаты доложили, что Блэк выбежал из комнаты до полуночи и не вернулся, Мэтью и Хадсон отправились на его поиски, уже зная, что не найдут его. Очевидно, Блэк воспользовался возможностью, укутался в свой черный плащ и исчез.
И все же это чертовски странно! — думал Мэтью.
Без сомнения, Блэк жаждал отыскать Валериани и зеркало по своим гнусным причинам. Так зачем же этому существу понадобилось покидать гостиницу и отбиваться от поисковой группы? Неужели Блэк решил продолжать поиски в одиночку? Но
Группа прождала столько, сколько можно, думая, что Блэк вернется к десяти часам. Время прошло, Андрадо и Камилла раздобыли пару подходящих повозок и упряжку лошадей. Солдаты подготовили запасы вяленой свинины и рыбы в джутовых мешках, корзины с апельсинами, яблоками, персиками и инжиром, а также картофель, походную посуду и бочонок с пресной водой. Припасы погрузили в повозки вместе со всем, что предполагало ночевки в палатках. Некоторые вещи можно было привязать к бортам повозок. Мэтью предупредил об этом и упомянул, что иначе внутри будет слишком тесно.
Пока шли сборы, Мэтью не мог совладать с подступившей тревогой. Сейчас то, что он искал Бразио Валериани по нескольким намекам, полученным от Розабеллы в деревне Фэлла, казалось ему ненадежным. В Англии ему этого хватало, потому что других зацепок все равно не было. Но теперь… казалось их стало слишком мало. И тем менее достоверными они казались, чем ближе была поисковая операция. Мэтью боялся — или втайне надеялся? — что все окажется напрасным.
Вопрос об исчезновении Кардинала Блэка также не давал покоя. Возможно, если рассуждать логически, в этом не было никакой тайны. Судя по всему, Блэк решил, что его свобода и жизнь стоят больше, чем зеркало, ведь Мэтью намеревался добиться справедливой кары для Блэка за убийство «Черноглазого Семейства» и жестокую казнь Рори Кина. Он, конечно, хотел, чтобы все было по закону, но теперь понимал, что попросту чувствует себя обделенным, не увидев Блэка с веревкой на шее. Очевидно, Черный Кардинал не принимал такого мрачного будущего, поэтому улетел в ночь, словно черная ворона, чтобы стать чужаком в чужой стране.
Что ж, скатертью дорожка! — подумал Мэтью, когда повозка покатилась по дороге. — Мне уж точно не хотелось путешествовать с тобой.
Его беспокоило кое-что еще. Когда они собирались покинуть гостиницу, Камилла подошла к нему и спросила:
— Скажите-ка мне вот что, Мэтью: как вы найдете Валериани, если он не хочет, чтобы его нашли?
— Что вы имеете в виду?
— Вы, вероятно, и сами задавали себе этот вопрос. Вы понятия не имеете, как этот человек выглядит, какое вымышленное имя использует. Вы только знаете, что он находится где-то на севере этой страны. Как мы узнаем его, даже если он пройдет прямо у нас перед носом?
В ответ на это и ее пристальный взгляд Мэтью чуть не запнулся.
— Полагаю, нам придется как-то вынудить его себя раскрыть. Возможно… пробудить в нем любопытство.
— Если оно у него есть, — сказала Камилла. — Если он поведется на провокацию и покажет себя. И если его в принципе можно будет убедить. — Она бросила на Мэтью испепеляющий взгляд. — Слишком много «если».
Мэтью достаточно оправился от потрясения, чтобы дерзко заявить:
—
Камилла тихо фыркнула в ответ на это сильное заявление. Мэтью заметил на ее лице мимолетную улыбку, которая выражала уважение, если не к его методам, то хотя бы к его напору.
Две повозки катились по Местре, поднимая за собой клубы пыли. Мэтью, Хадсону и Профессору Фэллу ничего не оставалось, кроме как терпеть качку. Профессор устроился поудобнее на спальном мешке среди припасов, необходимых для путешествия. Впрочем, едва ли ему было по-настоящему комфортно. Мэтью и Хадсон оставались сидеть на узкой скамье с правой стороны, зажатые корзиной инжира и мешком сушеных сардин. Некоторое время они молчали, прислушиваясь к нестройным скрипам и стонам повозки.
Наконец, Хадсон нарушил молчание:
— Что ты о ней думаешь?
Не было необходимости уточнять, кого именно Хадсон имеет в виду.
— Она немного пугает меня, — задумчиво произнес Мэтью, — но она, безусловно, женщина с сильным характером.
— Не знаю, — пожал плечами Хадсон. — Как думаешь, у нее есть своя цель в поисках этой штуки?
— Не исключено, — сказал Профессор Фэлл, которого все это время принимали за спящего, потому что его глаза были закрыты. — Я никому из них не доверяю. В конце концов, они испанцы.
— Женщина, — Хадсон явно хотел продолжать говорить о ней, — она… — он помедлил, подбирая слова. Но прежде, чем он нашел подходящие, парусина внезапно распахнулась, и внутрь заглянула Камилла.
— «Она» — что? Думаешь, я не слышу вас отсюда?
— У нее большие уши, — буркнул Хадсон.
— И острый язычок, — парировала она.
— Благодаря большому мозгу.
— Как мило, — улыбнулась Камилла.
Мэтью почти одновременно с ней произнес то же самое. С этими словами Камилла хмыкнула и опустила парусину обратно.
— С этого момента мы будем следить за своим языком, Ваше Высочество! — буркнул Хадсон, обращаясь к закрытому парусинному куполу и подмигнул Мэтью с легкой ухмылкой на лице.
Мэтью улыбнулся, но не купился на провокацию: он видел, как Хадсон смотрит на Камиллу Эспазиель. С одной стороны, он постоянно оценивал ее, но с другой… он восхищался ею. Мэтью также обратил внимание, что за несколько дней плавания Хадсон ни разу не забыл побриться и привести себя в порядок, хотя тяжкий груз продолжал лежать на его плечах. Сейчас он ухмылялся и пытался показать, что Камилла для него ничего не значит, но ведь на самом деле он… что? Считал ее привлекательной?
Хадсон набрал в весе и стал гораздо энергичнее, чем в тюрьме. Однако ему предстояло пройти еще очень долгий путь, чтобы стать прежним (если это вообще возможно). Страдание все еще читалось в его глазах. Прошлой ночью в комнате гостиницы Хадсон дважды кричал во сне. В предрассветных сумерках Мэтью проснулся и увидел Хадсона сидящим в кресле у окна. Он просто смотрел на мир пустым взглядом, словно больше не чувствовал себя его частью. Да, он стал лучше есть, а во время поисков Блэка его шаг был быстрым и неутомимым… но он все еще оставался чудовищно далек от себя прежнего. При этом он пытался притворяться старым-добрым Хадсоном Грейтхаузом, подмигивая и ухмыляясь.