Лейтенант империи. Часть вторая
Шрифт:
Да и фиг с ним. Лучше подумаю, где я нагрешил? А правда, где? Тем более экономически. Что я такого сделал? Может, мои счета взломали? И, что это вообще значит: «Растеряшев пытается придумать»? Неужели всё так серьёзно?
Отогнав панику, снова взялся за инфопланшет. Проверил банковский счёт, последние операции. Всё в порядке. Тогда что? Может, меня подставили? Сделали на меня счёт где-то в другом банке и перевели туда мутные деньги? Или ещё какие махинации сделали? Хм, это можно узнать только одним способом.
Набрал
Только я сделал всё, что мог. Пришёл к согласию со своим разумом и успокоился, как замок на двери пискнул и загорелся зелёным.
Дверь распахнулась. В допросную, злой, как собака, которую дразнили целый год, резко вошёл Герасимов старший. Посмотрел на меня и оскалился:
— Так много людей о тебе печётся, — он встал напротив меня и, достав из отворота кителя папку, оглушительно хлопнул ей о стол, — но никто не сможет помочь.
Глава 14
Возможно, он хотел меня напугать. Заставить сомневаться в себе и друзьях. Подорвать веру в их возможности. Положиться на себя и только на себя.
Что ж, он, хоть и отчасти, но достиг своих целей.
Хлопок о стол, как выстрел на старте, оборвал во мне что-то хорошее. Спугнул ту часть меня, которая рассчитывала на друзей и командную работу. Надеялась на других.
Она, эта часть, забилась куда-то в угол моего разума. Пискнула что-то возмущённо, про «своих не бросают» и заткнулась.
Да, своих не бросают. И я не брошу. Никогда. Но здесь и сейчас я один на один с противником. И пусть надежда теплится где-то в глубине сознания, но здесь и сейчас я обязан быть во всеоружии. Не лежать кверху лапками и ждать помощи, а теснить врага, защищаться и нападать. Чтобы товарищам, когда они придут на помощь, оказалось нечего делать, либо, если я паду, оставалось всё закончить лёгким движением руки.
Хлопок и на Герасимовых смотрел не я. Не Ростислав Туров кадет академии. На них смотрел Ростислав Туров с Гусь-Налимска.
Тот самый Туров, который оказался один в городе полном врагов. Который прошёл напролом всё здание жандармерии. Которого взяли в плен и пытали. Который схлестнулся с китайскими бандами и победил. Один!
Да я змей с крысами жрал чтобы выжить! Некоторые из них даже не прожарились. Так что….
— Не смогут, так не смогут, — произнёс я ровно и, толкнув ногой стул, выдвинул его из-под стола. — Ты присаживайся, капитан, рассказывай, многие ли хлопочут?
— Здесь я задаю вопросы! — резко бросил Герасимов старший.
Он
— Ты что думаешь, крутой? — губы его приподнимались, обнажая даже задние клыки. Он цедил слова, щедро сдабривая их злостью. — Герой, да? Личное дело засекречено. Орден Андрея Первозванного получил. Думаешь, теперь тебе всё с рук сойдёт?
Хорошо, что он слюной не брызжет, когда говорит. И дыхание стоит освежить. Вот о чём я думал, но сказал другое:
— Хорошо, значит, ты задаёшь вопросы, на какой отвечать?
— Что в тебе такого, что каждый встречный настаивал отпустить? — капитан отодвинул стул и, усевшись напротив, уставился на меня, — кого ты подмазал? Сверчкова? Лыскова? Писарева? Вельминова? Ильина? Груздева? Кранцева?
Он называл фамилии офицеров СБФ от унтеров до штабных. При этом чётко отслеживал мою реакцию. Вдруг заволнуюсь и выдам «пособников». Знать бы ещё в чём?
— Кто ещё в доле? — в конце тирады Герасимов успокоился и говорил спокойно.
Выдержал его напор. Дождался, когда он закончит и посмотрел на Герасимова младшего. Тот по-прежнему стоял у стены. Только на этот раз несколько расслабленно, с интересом наблюдая за работой дяди.
Наши взгляды встретились, и я обратился к нему:
— Видишь, Герасим, к чему привело твоё нежелание сотрудничать? — у него глаза на лоб полезли, а рот приоткрылся от удивления, а я перевёл взгляд на капитана и продолжил: — в какой доле? Чем подмазал? Хоть кто-нибудь скажет, в чём дело?
Герасимов старший ощерился в ответ и раскрыл папку.
— Вот в чём, — он развернул бумаги и подвинул ко мне по столу. — Ты летал в столицу после Гусь-Налимска?
— Угу, — кивнул я, вчитываясь в материалы дела.
— И контракт с тайной канцелярией подписывал для найма отряда спецназа? — голос капитана стал спокойным-спокойным, даже равнодушным. Такое ощущение, что он устал и уже ничего не хочет.
Я оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на него. Нет, ему не всё равно. Сидит, напрягся, как гепард перед броском. Готовится прыгнуть и сожрать меня…. А, понял, это он так играет с интонациями, и сейчас, якобы, ловит меня на ответах. Что ж, не буду его разочаровывать.
— Ага, — снова кивнул я, и вернул внимание на бумаги, перелистнул их.
— И в оплату получил фургон полный оружия и современного снаряжения?
Он потянулся рукой к папке, перебрал пальцами несколько листов и вытащил один, со списком оборудования.
— Вот, — он положил лист передо мной, — игрушек на пятьдесят тысяч золотом.
Я взял список. Пробежал по нему глазами и посмотрел на капитана.
— Ну? — протянул он с нетерпением, аж вперёд подался и облокотился о стол.