Лейтенант космического флота
Шрифт:
Откуда-то появилась водка, звёздочки, полный стакан протянули Макаренко. Древняя традиция, старше, чем сам космический флот. Он неуверенно посмотрел в стакан, выдохнул. Все мы (или почти все) проходили через этот ритуал, и он тоже. В космофлоте полно суеверий, и необходимость обмыть новое звание, тем более внеочередное, была одним из них, не то удачи не будет, успеха, новых повышений и так далее.
— Может, потом, после вахты? — предложил он, но поддержки не нашёл.
— Надо обмыть сейчас! — безапелляционно заявил старший мичман
Стакан водки это серьёзно, даже для тренированного организма, и я вдруг вспомнил вдрызг пьяного Сахарова, когда пришёл к нему на мостик представиться. Неприятное было зрелище. Сомневаюсь, что Макаренко после этого стакана будет бодр и свеж. Похоже, придётся с ним поменяться.
— Пейте-пейте, господин капитан, я вместо вас вахту отстою! — воскликнул я.
Это прибавило ему уверенности. Он выдохнул, приложился к стакану под восхищённые крики офицеров. Не каждый день выпадает такое зрелище, и экипаж «Гремящего» пользовался моментом. Раскрасневшийся Макаренко опустошил стакан одним залпом, поймал звёздочки ртом. Если сейчас не сходит в уборную и не опустошит желудок, его ждёт крайне весёлый вечер. Он не пошёл.
Я вызвал Скрепку, внёс изменения в расписание вахт, поменяв нас с капитаном местами. Стыковку выполнять, значит, предстоит мне. Не самое любимое моё занятие, честно говоря. Ничего, справлюсь. А вот Макаренко, да ещё после стакана водки… Маловероятно.
До вахты оставалось несколько часов, так что я сдержанно попрощался со всеми присутствующими и отправился готовиться. Хотелось подремать хотя бы часик. Всё-таки заступать через одну вахту — задачка не для слабаков. И не каким-нибудь дежурным по жилому отсеку, а вахтенным офицером.
Моего исчезновения, похоже, никто и не заметил, и я со спокойной душой отправился в свою каюту. Макаренко скоро переедет в капитанскую, а я переезжать пока не стану, привык уже к своей, а каюта старпома не слишком-то отличалась от неё, разве что находилась поближе к выходу из жилого отсека.
Покемарить удалось едва ли сорок минут, меня разбудил вестовой. Капитан напоминал, что я заступаю вместо него. Спасибо, это я помнил и так. Похоже, всю вахту придётся жить на кофе и стимуляторах.
Холодный душ нисколько не взбодрил, лишь ненадолго отогнал сонливость, которая навалится снова тяжёлым одеялом, как только я сяду за пульт управления. Но зато я надел свежее бельё и почистил зубы. Самое важное перед очередной вахтой.
Лейтенант Борисов, завидев меня, а не капитана, ничуть не удивился. Наоборот, скорее даже обрадовался.
— О, Алексей! — воскликнул он. — Всё-то тебя на мостик тянет!
— В капитана стакан водки влили, — хмуро пояснил я. — Хватит нам алкашей за штурвалом.
— Это точно, — буркнул артиллерист.
— Было что интересное? — спросил я, мельком проглядывая логи и журналы.
— Кроме того, что Макаренке звёзды вручили, ничего, — пожал он плечами. — Гости улетели штатно, на станции пересели, уже… Да, уже в гипере должны лететь,
— Ну и славно, — сказал я, широко зевая. — Будем надеяться, что и дальше всё без происшествий пойдёт.
Глава 14
Манёвр был рассчитан и запланирован сильно заранее, внесён в журналы и базы, и выполняться должен был на прямой связи со станционными техниками. Во избежание непредвиденных ситуаций. Сближение само по себе — несложное дело, нужно лишь выбрать правильный момент, чтобы орбиты пересеклись в нужном месте. Чтобы не догонять эту самую станцию, а потом не тормозить, как ошалелому. А вот стыковка уже сложнее, тут требуется ювелирная точность.
На ювелирную точность я не рассчитывал, для этого нужен гигантский опыт, побольше моего, но справиться я должен, всё же не безрукий дурак. Начать движение нужно было сильно заранее, включить двигатели на полпроцента мощности и на строго определённое время. Начнём раньше — пролетим мимо станции на огромной скорости, опоздаем — аналогично, промахнёмся на многие сотни километров. Конечно, по ходу движения можно будет корректировать курс, но высшим пилотажем считалось выйти на пересечение с одного единственного импульса.
Так что я поставил таймер с оповещением, который сработает ровно за одну минуту до выхода на манёвр, а сам пошёл отжиматься, чтобы не уснуть. Кофе уже не помогал.
— Господин лейтенант! — прозвучал после первой сотни отжиманий голос дежурного связиста.
Сегодня там службу нёс оператор третьего класса Дулбич. Каргин только готовился к дежурству, и если бы я не поменялся с капитаном, мы заступили бы вместе.
— Вахтенный, слушаю, — отозвался я, немного переведя дух.
— Запрос со станции.
— Чего хотят? — спросил я.
До манёвра на сближение оставалось ещё чуть больше часа.
— Они скорректировали орбиту, — доложил связист.
Я тяжело вздохнул. Придётся всё пересчитывать. Станция своё местоположение меняла редко, разве что для защиты от космического мусора и астероидов. Или когда отклонение от первичных координат, записанных в справочниках и базах данных, становилось критическим.
— Соедини, — попросил я.
— Есть, — произнёс Дулбич.
Пару секунд висела тишина, затем из колонок послышался искажённый помехами незнакомый голос.
— Станция U-681, старший техник Михаловский.
— Малый эсминец «Гремящий», вахтенный офицер лейтенант Мясников, — представился я в ответ.
— О, это вы?! Приятно познакомиться, господин лейтенант! — воскликнул техник. — Мы тут вынуждены скорректировать положение станции. Немного ускорились сверх положенного, теперь замедляемся, а то от постоянных стыковок…
Понятно. Улетающие корабли, отстреливаясь от шлюзов, понемногу разгоняли и саму станцию. На этих скоростях ещё работала обычная ньютоновская физика, и действие было равно противодействию.