Либертарианство: История, принципы, политика

Боуз Дэвид

Государственное регулирование не всегда направлено на снижение цен. Иногда государство пытается ограничить минимальные цены, прежде всего минимальные ставки заработной платы. Пожалуй, невозможно найти лучшего примера, для объяснения природы — порой противоречащей интуитивному пониманию — спонтанного порядка, рыночного процесса и координирующей функции цен. 80 процентов американцев последовательно поддерживают повышение минимальной заработной платы; а почему бы и нет? Идея звучит привлекательно: если трудно заработать на жизнь, скажем, при ставке 4 доллара в час, почему бы не установить минимальную заработную плату на уровне 5 долларов в час? Однако подобно тому, как потолок цен создает дефицит, минимальный уровень цен создает излишки. Рабочих, чья производительность для нанимателя ниже законодательно установленного минимума, вообще перестанут принимать на работу. Ценовой сигнал вновь искажен, и координации достичь невозможно. Выше мы отметили, что, если ему дают работать, рыночный процесс создает рабочие места для всех, кто хочет их найти. Как писали в учебнике “Экономикс: теория и политика” Уильям Баумоль и Алан Блайндер (впоследствии член администрации Клинтона): “Главным следствием закона о минимальной

заработной плате является не повышение доходов наименее квалифицированных работников, а сужение их возможностей найти работу”. Работодатели будут нанимать одного квалифицированного работника вместо двух неквалифицированных, механизировать труд или просто откажутся от определенных работ. Старики говорят, что раньше в кинотеатрах были швейцары; возможно, они сохранились бы и до сих пор, если б театры могли предлагать людям, ищущим любую работу, жалованье ниже законодательно установленного минимума. И наоборот, сегодня уровень безработицы среди подростков в несколько раз выше, чем был в 1950-е годы. Чтобы заработная плата увеличилась, нужно не запрещать работу за сумму меньше определенного уровня, а увеличивать накопление капитала, чтобы каждый работник мог производить больше, а также повышать квалификацию работников, чтобы каждый их них мог трудиться эффективнее на том же оборудовании.

Поддержание цен на сельскохозяйственную продукцию — еще один пример минимальных цен. В любой растущей неинфляционной экономике следует ожидать постепенного снижения цен; увеличение объема продукции означает, что реальная цена всех товаров, выраженная в труде, снижается. Самым ярким примером этого должна быть продукция сельского хозяйства, поскольку сельхозпродукты — “первые” продукты в любой экономике. В самом деле, на протяжении последних 200 лет предложение зерна и других основных сельскохозяйственных продуктов росло, а цены снижались (в пересчете на рабочее время, необходимое для покупки одной единицы). Из-за обильного предложения продуктов питания для работы на фермах требуется меньше людей. Падающие цены посылают этот сигнал фермерам. Вот почему в 1870 году на фермах жило 53 процента американцев, а сегодня всего 2,5 процента. Это хорошая новость; она означает, что все те, кто может производить что-то другое, делают себя и всех остальных богаче.

Однако в 1920-е годы федеральное правительство решило поддерживать цены на продукцию сельского хозяйства на высоком уровне, чтобы фермеры были счастливы. То есть оно решило блокировать ценовые сигналы, сообщающие фермерам о том, что им следует заняться чем-то более прибыльным. Правительство установило минимальные цены на продукцию сельского хозяйства и пообещало покупать достаточное количество каждого вида продукции, чтобы цены находились на этом уровне. Со своей стороны фермеры прекращают обрабатывать часть своих земель. Вот откуда идет популярное изречение, что программа помощи фермерам "платит фермерам за то, чтобы они не занимались сельским хозяйством”. Разумеется, фермеры отнюдь не дураки. В "земельный резерв” они поместили свои худшие земли, а работать стали на самых лучших. Затем, поскольку правительство все равно платит цену выше рыночной за все, что они произведут на используемой земле, фермеры, чтобы увеличить производство, стали применять более эффективные технологии, удобрения и семена. В результате правительству приходится покупать больше сельскохозяйственной продукции, чем оно намеревалось, тратя миллиарды долларов на излишнюю продукцию. (Пожалуй, единственным утешением для американских потребителей и налогоплательщиков может служить то, что Европейское Сообщество реализовало похожую, но еще более неэффективную программу, стимулирующую производство "винных озер” и "масляных гор”, как называют их местные противники этой политики.) Часть избыточного продовольствия отправлялась в бедные страны, такие, как Индия, — прекрасный жест, если не считать, что это привело к снижению цен на этих рынках и лишило местных фермеров стимула заниматься производством, тем самым способствуя консервации бедности в этих странах и создавая потребность в дополнительных излишках, которые продолжают производить и продавать правительству США американские фермеры.

С годами фермерские программы меняются, однако цель, как правило, остается прежней — удержать цены на высоком уровне, искажая тем самым ценовые сигналы, которые в противном случае заставили бы фермеров выбрать себе более продуктивные виды деятельности.

Регулирование заработной платы и цен — наиболее грубое вмешательство в процесс рыночной координации. Чтобы было понятнее, представьте, что вы с другом перебрасываетесь баскетбольным мячом, а между вами встает Майкл Джордан и, размахивая руками, изо всех сил пытается помешать.

Налогообложение

Описанные выше грубые формы государственного вмешательства представляются откровенно несправедливыми и нарушают равноправие. А теперь давайте рассмотрим повсеместно используемую форму принуждения, с помощью которой государство просто отнимает деньги у тех, кто их зарабатывает: налогообложение. Налоги уменьшают доход, который каждый человек получает от экономической деятельности. Поскольку одна из важных функций дохода — включая прибыли и убытки — направлять ресурсы туда, где они будут использоваться максимально эффективно, искусственное снижение дохода искажает экономический расчет. Возможно, защитники налогообложения скажут, что последствия налога, взимаемого одинаково со всех видов экономической деятельности, будут нейтральными. Однако многообразие и неисчислимость налогов, взимаемых современным государством, — налог с продаж, налог на имущество, на предметы роскоши, “на пороки” (табак, алкоголь, азартные игры и т. д.), на инкорпорирование, на доход корпораций, на социальное обеспечение, подоходный налог с дифференцированными ставками — показывает, что государство не очень-то стремится создать нейтральную систему налогообложения. Да и вряд ли из этой затеи что-то выйдет. На разных субъектов экономической деятельности налоги всегда действуют по-разному. Они заставляют уходить с рынка предельного поставщика или предельного покупателя. Сочетание налогообложения и государственных расходов (а они неразрывно связаны друг с другом) может иметь

только один эффект — отвлечение ресурсов оттуда, где их хотели бы использовать потребители, туда, где их желают использовать политики.

Сокращая прибыль, которую предприниматель мог бы получить от того, что заметит и исправит нерациональное использование ресурсов, налоги подавляют жизненно важную для экономики функцию предпринимательства. Обложение налогом уменьшает рыночное предложение объекта обложения; если вы облагаете налогами доходы предпринимателей, будьте готовы к тому, что предпринимателей станет меньше и меньше внимания будет направлено на поиск наилучших способов удовлетворения нужд потребителей.

Налоги мешают эффективному обмену, вбивая клин между покупателями и продавцами, в том числе между работодателями и работниками. Если я готов заплатить за костюм не более 200 долларов, а вы готовы продать его по любой цене выше 190 долларов, мы можем совершить обмен, который будет выгоден нам обоим. Однако добавьте 10 процентов налога с продаж, и мы не сможем найти цену, устраивающую обе стороны. Если я готов работать всего за 30 000 долларов, а вы оцениваете мои услуги на уровне 35 000 долларов, мы придем к соглашению где-то посредине между этими цифрами. Однако добавьте налог на социальное страхование в размере 15,3 процента и 28-процентный федеральный подоходный налог, а также подоходный налог штата и еще, возможно, городской подоходный налог, и мы не договоримся о цене. Если бы налоги были ниже, в частном секторе больше денег направлялось бы на удовлетворение спроса потребителей, выше был бы спрос на работников и соответственно безработица была бы меньше.

Высокие ставки налогов снижают стимул работать. Зачем работать сверхурочно, если государство заберет половину того, что вы заработаете? Зачем инвестировать в рискованный проект, если государство заберет половину любой прибыли, а возможные убытки будете нести исключительно вы? Налоги снижают объем производительного труда, направляемого на удовлетворение потребностей людей.

Высокие налоги заставляют инвесторов вкладывать деньги в проекты, защищенные от налогов, а не в проекты, реальная прибыль с которых была бы выше, если б не налоговые изъятия. Налоги побуждают людей тратить деньги на излишне дорогие, но исключаемые из налогооблагаемой базы покупки: более роскошные офисы, чем действительно требуется для дела, путешествия, замаскированные под командировки, служебный автотранспорт и т. д. Для некоторых такие расходы оправданы; мы можем судить об этом, когда они тратят собственные деньги. Однако налоговое законодательство способно стимулировать избыточное инвестирование в то, на что люди не стали бы тратиться. В конечном итоге выполнение требований налогового законодательства отвлекает ресурсы от производства других товаров. Предприятия и граждане ежегодно тратят 5,5 млрд человеко-часов на бумажную работу, связанную с налогами, что эквивалентно фонду рабочего времени 2 750 000 рабочих, которые могли бы производить товары и услуги, нужные покупателям.

Государственное регулирование

О влиянии государственного регулирования на рыночный процесс легко можно написать целую книгу. Здесь мы ограничимся рассмотрением нескольких основных моментов. Для начала следует заметить, что некоторые нормы и предписания, известные как “регулирование”, являются неотъемлемой частью рыночного процесса, обеспечивая соблюдение прав собственности и режим законопослушания. К примеру, запрещение загрязнять воздух, воду и землю, принадлежащие другим людям, — это признание их прав собственности (в главе 10 нормы, установление которых эффективно и уместно, будут рассмотрены подробнее). Важнейшим фактором рыночного процесса являются нормы обычного права, требующие, чтобы люди выполняли условия договоров, например установление наказания за мошенничество.

К сожалению, сегодня большая часть норм, издаваемых законодательными и административными органами, не относится к этим категориям. Нормы, вызывающие нашу озабоченность, открыто направлены на достижение экономического результата, отличного от того, к которому привел бы рыночный процесс. Иногда мы можем указать на конкретные проблемы, порождаемые такими нормами: регулирование арендной платы снижает предложение жилья; регламентирование работы авиакомпаний повышает стоимость перелета; длительный процесс одобрения медикаментов замедляет поступление на рынок обезболивающих и других жизненно необходимых лекарств. Однако зачастую бывает не просто оценить влияние предписаний, т. е. указать, что бы произошло, если 6 было позволено действовать рыночному координационному процессу. Государственное регулирование может незаметно помешать участникам рынка обнаружить и исправить как раз наименее очевидное отсутствие координации. Если мы убеждены, что рыночный процесс работает на удовлетворение потребительского спроса — т. е. распределяет ресурсы так, чтобы при данном объеме ресурсов обеспечить наибольший результат, — то неизбежно придем к выводу, что предписания, препятствующие добровольным обменам, всегда несут с собой определенные издержки.

Роберт Самуэльсон писал в 1994 году в журнале Newsweek:

Полное собрание постановлений федеральных регулирующих органов в настоящее время составляет 202 тома, насчитывающих 131 803 страницы. Это в 14 раз больше, чем в 1950 году, и почти в 4 раза больше, чем в 1965 году. 16 томов относятся к охране окружающей среды, 19 — к сельскому хозяйству, 2 — к трудовому законодательству.

Если вы занимаетесь бизнесом, вам имеет смысл знать, что содержится во всех этих инструкциях, — а также на 60 000 или около того страниц новых предписаний (некоторые из которых заменяют или изменяют старые нормы), ежегодно публикуемых в Federal Register. В федеральных регулирующих органах работает около 130 000 человек. По оценке экономиста Томаса Хопкинса, приведенной в Journal of Regulation and Social Costs, государственное регулирование обходится нашей экономике примерно в 600 млрд долларов потерянного производства в год. Эти ресурсы могли пойти на удовлетворение нужд потребителей. Согласно Клиффорду Уинстону из Brookings Institution, “общество получает выгоду от дерегулирования в размере минимум 36–46 млрд долларов в год (в долларах 1990 года)”. Это означает, что недавнее дерегулирование транспорта, связи, энергетики и финансовых услуг практически не привело к уменьшению бремени государственного регулирования.