Либертарианство: История, принципы, политика
Шрифт:
В своей новаторской статье “Использование знания в обществе” Фридрих Хайек писал:
Мы часто не замечаем работу [механизма цен]. Я убежден, что, если бы он был создан по сознательно выработанному человеком проекту и если бы люди, ведомые изменениями цен, поняли, что значение их решений выходит далеко за пределы их непосредственных целей, такой механизм был бы провозглашен одним из величайших триумфов человеческого разума.
Однако, как я подчеркиваю на протяжении всей этой книги, великие спонтанные институты общества — право, язык и рынки — никем не проектировались. Мы все непреднамеренно заставляем их работать, и мы действительно не замечаем их. Это прекрасно. В конце концов они действительно спонтанно эволюционируют. Нам просто нужно позволить рыночному процессу продолжать творить свою магию и не дать
Глава 9. Природа большого правительства
В свободном обществе правительство играет важную роль. Оно должно защищать наши права, создавая общество, в котором люди могут жить и работать, не опасаясь убийства, грабежа, краж или вторжения извне. По меркам большинства известных истории правительств это крайне скромная роль. Именно поэтому Американская революция имела столь революционные последствия. Декларация независимости провозгласила: “Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства”. Не для того, “чтобы сделать людей нравственными”. Не для того, “чтобы содействовать экономическому росту”. Не для того, “чтобы обеспечить всем достойный уровень жизни”. Всего лишь простая революционная идея, что роль правительства ограничена обеспечением наших прав.
Однако только представьте себе, насколько выросло бы наше благосостояние, если б правительство хорошо справлялось с этой простой ограниченной задачей. К сожалению, большинство правительств не соответствует идеалу Томаса Джефферсона в двух отношениях. Во-первых, они плохо выполняют свои обязанности по быстрой и неотвратимой поимке и наказанию тех, кто нарушает наши права. Во-вторых, они стараются усилить себя, сосредоточивая в своих руках все больше власти, вторгаясь во все большее число сфер нашей жизни, требуя все больше наших денег и лишая нас наших свобод.
Революционность Американской революции выражалась в том, что она стремилась с самого начала, с чистого листа создать национальное правительство, функции которого ограничивались бы почти исключительно защитой прав личности. Идея ограничения правительства на протяжении Средневековья вызревала в Англии и других европейских странах. Города писали свои собственные конституционные хартии, а представительные собрания с помощью таких документов, как английская Великая хартия вольностей и венгерская Золотая булла, пытались поставить под контроль королей. Многие американские колонисты — и некоторые из их британских сторонников, такие, как Эдмунд Бёрк, — видели в революции востребование обратно своих прав как англичан. Однако возвышенные слова Декларации и строгие положения Конституции пошли дальше, чем любые предыдущие попытки декларировать естественные права на жизнь, свободу и собственность, и делегировали новому правительству только полномочия, необходимые для защиты этих прав.
Здесь мы должны обозначить различие между понятиями “правительство” и “государство”. Эти два термина иногда используются как синонимы, особенно в американском варианте английского языка, однако в действительности они означают два очень важных, но легко смешиваемых типа институтов. Правительство — это согласительная организация, с помощью которой мы улаживаем споры, защищаем наши права и удовлетворяем определенные совместные потребности. Ассоциация кондоминиумов, например, имеет правительство, которое улаживает споры между владельцами жилья, регламентирует эксплуатацию мест общего пользования в здании, защищает жильцов от незваных гостей и обеспечивает удовлетворение других совместных потребностей. Понятно, почему люди стремятся иметь правительство в этом смысле. В каждом таком случае жильцы соглашаются с условиями правительства (его конституцией, хартией или уставом) и дают свое согласие на то, чтобы оно ими управляло. А государство — это принуждающая организация, претендующая на монопольное право или пользующаяся предоставленным ей таковым правом на применение физической силы в пределах определенной географической территории и осуществляющая власть над своими подданными. Смелость и гениальность основателей Америки состояла именно в том, что они попытались создать правительство, которое не было бы государством.
Исторически происхождение государства связано с завоеванием и экономической эксплуатацией. Социолог Франц Оппенгеймер указал, что существует два основных способа получить средства удовлетворения наших человеческих потребностей: “Это труд и грабеж, собственный труд человека и насильственное присвоение труда других”. Он называл труд и свободный обмен “экономическими средствами” приобретения богатства, а присвоение труда других — “политическими средствами”.
С помощью этих исходных понятий, писал Оппенгеймер, мы можем выявить причины появления
Такое понимание фундаментального различия между обществом и государством, между людьми и правителями, имеет глубокие корни в западной цивилизации, восходящие к предупреждению Самуила, обращенному к народу Израиля, что царь “возьмет и сыновей ваших, и дочерей ваших, и поля ваши”, и к христианской идее, что государство зачато в грехе. Левеллеры, великие борцы за свободу в Англии времен Карла I и Кромвеля, понимали, что причины появления английского государства лежали в завоевании Англии норманами, навязавшими свободным англичанам норманское иго. Столетие спустя, пытаясь подорвать легитимность британской монархии, Томас Пейн указывал: “Французский ублюдок, высадившийся во главе вооруженных бандитов и воцарившийся в Англии вопреки согласию ее жителей, является, скажем прямо, премерзким и подлым пращуром” [41] .
41
Английский король Вильгельм I Завоеватель (1066–1087) был уроженцем Нормандии. Жестоко подавив сопротивление местного населения в битве при Гастингсе, он в 1066 г. вторгся в пределы Англии.
В статье 1925 года “Еще раз о том же самом” журналист Г. Л. Менкен согласился с подобным взглядом:
Простому человеку… кристально ясно, что государство — это нечто лежащее вне его и вне большей части окружающих его людей, что оно является самостоятельной, независимой и враждебной силой, контролируемой им лишь отчасти, которая способна причинить ему большой вред… [Государство] понимается не как комитет граждан, избранных выполнять общее дело всего населения, но как самостоятельная и автономная корпорация, занимающаяся в основном эксплуатацией населения ради выгоды ее членов… Когда грабят гражданина — достойного человека лишают плодов его труда и сбережений; когда грабят государство, самое худшее, что может произойти, — у некоторых мерзавцев и тунеядцев будет меньше возможностей играть с чужими деньгами.
В США на это обычно отвечают, что, возможно, в древности или даже в странах, из которых бежали наши предки, все именно так и было, но в демократической стране “государство — это мы”. Отцы-основатели Америки надеялись, что в условиях демократической — или, как они говорили, республиканской — формы государства права людей не будут нарушаться и ничто не будет делаться вопреки их интересам. Грустная реальность состоит в том, что мы все не можем быть государством. Большинство из нас слишком занято работой, созданием богатства, заботой о своих семьях, чтобы следить за тем, что делают правители. Какой нормальный, занимающийся производительным трудом человек может прочитать хоть один из 1000-страничных ежегодно принимаемых Конгрессом бюджетных законопроектов, чтобы узнать, что же в нем действительно написано? Ни один американец из ста не знает, сколько он на самом деле платит налогов, потому что политики всячески пытаются замаскировать способы их взимания.
Да, у нас есть полномочия каждые четыре года или около того увольнять одних пройдох и ставить на их место новых. Однако многое понижает ценность этой власти:
• Предлагаемые в избирательном бюллетене варианты мало чем отличаются друг от друга. Выбор между Клинтоном и Бушем или Клинтоном и Доулом, прямо скажем, не вдохновляет. Даже считающийся революционным Конгресс 1994 года лишь чуть-чуть замедлил темпы расширения федерального правительства.
• Мы должны заключать пакетную сделку. Детское шоу Улица Сезам недавно доходчиво продемонстрировало, что это означает. Располагая тремя долларами, которые они могут потратить на цветные карандаши или сок, Маппеты и их друзья постигают премудрости избирательного процесса.