Лифт Me Up
Шрифт:
– Энджи Кар, какое совпадение, - сказал он и как-то хищно оскалился. – Тебя-то я и ищу. – Двери закрылись, лифту предстояло проехать семь этажей.
– Не могу сказать, что это сюрприз для меня и точно не приятный. Здравствуй, Алекс. Как жизнь?
– Как жизнь? – он сорвался на крик и зловеще завис надо мной. – Уж лучше ты мне расскажи. Не я себе такую потрясную рекламу состроил. Не думал я, что ты используешь фото таким наглым образом. Мне показалось, что это не твой стиль, или я не прав? Это низко даже для журналистки. Представить себе не можешь, что мне девушка утроила после того, как полистала
Сначала я хотела оправдаться, рассказать о том, как глупо и непоправимо все произошло, что невиноватая я, и на самом деле чести журналистской и совести во мне хватает. Но потом услышала его презрительно выплюнутое «даже для журналистки» и коронное для мужиков «моя пассия в бешенстве». Готовься, лапочка, на тебя обрушится ураган Энджела. Молиться будешь, чтобы живым из лифта выйти.
– О своей светской пустышке раньше думать надо было. На тебе не было написано «Собственность Свенсонов», когда ты меня по дороге на вечеринку взглядом трахал, а обратно уже без всяких художественных оборотов, - начала я защиту и оттолкнула Алекса от себя. Когда он услышал о собственности, вскипел так, что, думала, пар из ушей пойдет. – И чего ты вообще хочешь, дорогой мой? Погряз в светской жизни, так и наслаждайся всеми ее преимуществами. Нечего пенять на меня. Это могла быть любая другая девушка, с которой ты переспал, пока твоя очаровательная Мелоди не видит. Я, по крайней мере, сделала это без злого умысла. Так получилось. И кто ты такой, чтобы судить мой профессионализм, а уж тем более личные качества. Мы друг друга не знаем, вот и не делай необоснованных выводов.
– Ну да, ты же не делаешь, все факты тщательно взвешиваешь перед тем, как предложить своим неразборчивым читателям информационный фастфуд, - он опять сократил расстояние между нами до опасно близкого. Я поняла, что дышать жаром, далеко не оборот речи. Его горячее беспорядочное дыхание накалило температуру до предела. Не о том, ой, не о том я думаю. – Каково это? – он оперся рукой о стену лифта и склонился ко мне, чтобы посмотреть в глаза, в его в это время плясали огоньки совсем иного толка, чем должны были. Это был не гнев. – Сводить с ума?
Я потянулась рукой за аварийной остановкой. Мы не доехали два этажа. Алекс попробовал свой старый прием, его руки скользнули по платью, но плотная джинсовая ткань не давала тех ощущений, что и тонкий шифон. Он угадывал линии тела, но не чувствовал его. Это сводило его с ума, доводило до дикого животного бешенства, но он ничего не мог поделать ни с джинсом, ни с заклепками. Зато я наслаждалась вовсю. Сняла с него пиджак, почти сорвала футболку и получала те тактильные ощущения, которых так не хватало в прошлый раз.
Голодные и терзающие поцелуи. Съеденной помады ему не хватает, он жаждет плоти так, как пару минут жаждал крови. И наказания. Стабильность в наших непристойных занятиях поражает.
Мы жадно глотаем воздух, оторвавшись друг от друга. Он оставляет мокрый горячий след от поцелуев на моей шее, останавливается над лестничным бугорком, чувствую, как его дыхание сушит последствия ласк. Алекс впивается мне в шею поцелуем-укусом, я оставляю кровавый след от ногтей у него на спине. Проклятое вожделение вырывает из меня протяжный стон.
Чувствую, как он улыбается мне в волосы. Самодовольный кретин. Пока я пытаюсь сообразить,
– Гольфы и трусы в горошек, - он улыбнулся, поднимаясь с добычей.
– Сколько тебе лет?
– Воспитанные джентльмены не задают дамам такие вопросы, - успела достойно ответить я, пока он не дернул вверх подол платья и речевой центр не отключил функцию связного изложения мыслей, когда я почувствовала его меж бедер.
Сильное резкое движение вперед. Хрип и утробное рычание срывается с его губ. В его руках власть. Он во мне, я подаюсь вперед. Замедляет движение, отстраняется. Да, я виновата. Он снова внутри, горячо, до предела. Прекратить сумасшествие. Остановка. Нет, не надо. Да, я была неправа. Врывается вожделением, исступлением, силой. Задыхаюсь, будто из воздуха выгорел кислород. Остановись, нас услышат. Зной тел, его безумная гонка навстречу, нераздельно слившиеся стоны и крики. Да, я нахамила и готова заглаживать и заглаживать вину.
Ярость поступательных движений.
Всеобъемлющее помешательство.
До предела сил. До истощения. До последнего хриплого крика.
– Ты ничего не забыл? – я протянула руку. Ничто не ново. Он опять отправляет мое нижнее белье в карман пиджака. – Если не отдашь, я опубликую следующую фотографию цикла, дружок.
Он не обращает внимания и победителем выходит из здания, но тут же обламывается. Такси уезжает прямо из-под носа. Я нарочито медленно выхожу и демонстративно кручу в руке ключи от автомобиля.
– Я бы тебя подвезла, - вздыхаю, выражая сожаление, - но в моем двухместном BMW нет места.
– И кто же занял пассажирское сидение?
– Моя надруганная девичья честь, гордость и чувство собственного достоинства.
– А я не привередливый, потеснюсь.
Комментарий к Treason! Animals.
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #IDBIF_ЛMU_Treason
========== What You Meant ==========
Оказывается, продвижение по службе и прочие поощрения в медийной сфере на прямую зависят от специализации средства массовой информации. В «The Nation» – это были связи, сделки с политическими оппонентами и прочие хитроумные махинации. В «Socialize!» таковым средством была постель, аки в шоу-бизнесе. Черт, знала бы я об этом законе раньше, давно бы трахнула парня какой-то богатенькой девчушки и написала об этом. Исключительно ради того, чтобы меня не трахали в переносном смысле на планерках. А то каждый наш разговор с шефиней похож на жестокое любительское лесбийское порно с изнасилованием.
Вот уже неделю как я сплю спокойно (в переносном смысле), я на хорошем счету с тех самых пор, как опубликовала вторую фотографию в своем блоге. Отзывы на статью о том, что же это: попытка мисс Свенсон обратить на себя внимание столь извращенным способом или действительно измена, были позитивны и множественны, как… как от меня того и требовал журналистский долг в подобного рода издании. Маленькая Мелоди рвала и метала, отказывалась от комментариев в прессе и разбила пару камер неуемным папарацци. Алекс молчал, словно в воду канул. Хотя, вроде бы, не должен был, ведь папенька девчушки, насколько мне известно, ни с какими мафиями дружбы не водил.