Лифт Me Up
Шрифт:
– Ну что, гейша, будешь развлекать меня светской болтовней или будем выпивать молча, как заправские алкоголики?
– Наглец эдакий! Развлекать тебя светской болтовней? Ничего себе запросы. Пей молча и радуйся, что я тебя случайно из вредности вином не облила.
– Помнится, это ты мне выставляла претензии о субъективности суждений о твоей командирской особе. Говорила, что я ничего не знаю о тебе, значит, и делать выводы, претендующие на правдивость, не могу. Вот и расскажи о своем прошлом. Как докатилась до работы светским хроникером?
– Алекс, это так мило, - сказала я, специально растягивая слова в духе гламурных тусовщиц. Его начал пробивать нервный тик. Похоже, он слышит такую речь значительно чаще, чем это может выдержать
Он толкнул меня в бок, чтобы я прекращала корчить из себя породистую блондинку. Неожиданная атака чуть не выбила у меня из рук вино, но Алекс быстро среагировал и придержал бокал. Всего несколько капель пролилось мне на руку, но он и с этим быстро справился, поцеловав палец за пальцем.
– Значит, хочешь услышать историю падения Энджелы Кармайкл до Эндж Кар?
– Ты ставишь меня перед нелегким выбором, женщина, - выдохнул он, отрываясь от моей руки. – Секс или скандальная история личной жизни в отместку за все твои публичные издевательства…
– В размере две штуки, - напомнила я.
– Ладно, мисс Кармайкл, я весь внимание. Не может же история твоей жизни занять целый вечер. А если и так, то у нас целая ночь впереди.
– Мой рассказ о том, что иногда принципы и справедливость, а также карьерное рвение наказуемы, причем с особой жестокостью. Когда-то я была самой молодой сотрудницей «The Nation», - начала я рассказ полный личной драмы и разочарований. – Очень скоро мне стали поручать серьезные материалы. Благодаря годам изучения политологии и неплохой подкованности вообще, я смогла вырвать себе место под солнцем. Политики любили поболтать с милой девчушкой, а потом удивлялись, сколько всего разболтали. – Я рассказала ему, как достигла пика карьеры – занималась журналистскими расследованиями и совала свой не в меру острый носик, куда люди в здравом уме и не сунулись бы. – И вот в один не больно прекрасный день (но тогда, разумеется, я об этом не знала) я словила след одной махинации с экологическим душком. Кое-кто выдал красивое экспертное заключение на застройку пустыря, территории бывшего завода, на застройку жилыми домами. Конечно, я не могла не влезть в дело, которое в будущем грозило кучей неприятных болезней и летальных исходов жильцам дома. Меня поддержал оппонент чиновника, затеявшего махинацию, но потом они договорились, и из игры выкинули уже меня. Я и команда молодых экологов до последнего защищали в суде настоящий отчет о положении дел, некоторое время нам даже помогал журнал, но потом решил договориться с противниками, ибо сила была не на нашей стороне. Так я стала легендой среди журналистов, но поплатилась местом и возможностью работать в любом из серьезных изданий Америки. Друг едва помог мне найти работу в глянцевом журнале. В этом месте должны течь слезы горя от того, что я загубила карьеру, не переступив через принципы, и умиления от того, какая я хорошая.
– Извини, - сказал он. Даже мое ироничное замечание не смогло смягчить паскудности дел всего рассказа. Похоже, он был не особо рад, что полюбопытствовал о моих злоключениях.
– За что? Не ты же лишил меня перспективного будущего и послал коту под хвост все мое образование. Сама виновата.
– Но я же говорил тебе, что у тебя нет ни принципов, ни совести. Оскорбил почем зря. Это было действительно жестоко.
Я вспомнила неприятный момент в лифте. И надо было вспомнить об этом сейчас? Закусила губу, чтобы не разрыдаться на ровном месте, и потянулась к бутылке. Неловкий момент, который надо пережить. И понесло меня вообще на откровения? Надо было позволить всему идти своим чередом. Начинал же он целовать мою руку, вот и продолжили бы наш лифтовый секс без обязательств. Плохо, плохо вплетать в такие отношения что-то личное.
– Ну же, Энджела, посмотри на меня. – Он схватил меня за руку и вернул на диван. Я посмотрела, в глазах уже предательски
Он обнял меня, я уткнулась лицом ему в грудь, не желая совершать ни зрительных, ни вербальных контактов. Алекс не настаивал ни на разговоре, ни на гляделках. Просто рассказывал мне о своих злоключениях в первые дни в высшем свете Нового Йорка.
– Так каким же ветром тебя занесло в Нью-Йорк, да еще и в тусовку, которая сверкает бриллиантами? – с той самой радиопередачи меня интересовал вопрос скитаний Алекса Капраноса. Раз сегодня вечер лирических признаний, то почему бы не выслушать его.
– Моя история не стоит внимания, поверь. После твоей борьбы за справедливость я буду выглядеть жалко.
«Ну и фиг с тобой», - решила я, обняла его, потерлась щекой о его скулу и поцеловала. Он ответил, но мягко, без обычного лифтового запала. Отстранился и погладил мои волосы.
– Я Вас не узнаю, сударь. Или нас привлекают исключительно экзотические виды секса? В лифте с камерами? С почасовой оплатой?*
– Что ты, просто утешительный секс – это не по моей части. И так слишком много исключительно альтруистических поступков за день, - выдал он, кривляясь, и уже серьезно добавил: - Сама же потом будешь жалеть. И лучше мне покинуть этот дом, пока хозяйка до конца не разочаровалась в моих способностях.
– Вот только прибедняться не надо, - улыбнулась я, провожая его к двери.
– Будешь в моих краях – заходи. В следующий раз попробуем без слез и соплей. Разве что с твоей стороны. Мне все еще интересно, какие ветры задувают шотландцев-землепашцев в Большое гнилое Яблоко.
Он пообещал, что это не последняя наша встреча, повернулся к лифту. И тут я кое-что вспомнила.
– Алекс! – Он обернулся. – Ты кое-что забыл. – Я сняла свои на вес золота шелковые трусы, на сей раз в розовых корабликах с бледно-голубыми парусами, и протянула ему.
– Но мы…
– Не нарушаем традиции, - уверила я. – Сегодня меня отлично эмоционально отымели, дорогой мой.
Он улыбнулся, взлохматил мои волосы, я пообещала кровавую месть в следующую нашу встречу, на том мы и распрощались. А я осталась за захлопнувшейся дверью. В номинации подлость дня выигрывает дверь в квартиру Энджелы Кармайкл. Пришлось плестись к Джиму за запасным ключом. Бедный-несчастный парень с его аскетической жизнью, мой короткий халатик будет издевательством номер один. Жестоким и несправедливым. Раз страдать, так не мне одной.
Комментарий к What You Meant
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #IDBIF_ЛMU_WhatYouMeant
========== Take Me Out ==========
Слишком быстро лекарство от скуки и мой блог по совместительству стали наказанием и тазиком с цементом в мафиозных разборках. Знаток душ и лифтов Алекс Капранос был прав, это не мое. Особенно когда тебе в нагрузку к свежим сплетням еще и предлагают вести колонку, и говорят о необходимости масштабной рекламной кампании с фотосетами и моим лицом на каждом столбе. Не той славы я добивалась и не для того в поте лица работала в славном политическом прошлом, чтобы вот так за несколько недель торговли лицом загубить даже тот мизерный все еще существующий шанс вернуться к серьезной журналистике.
Глобальные перемены в моей жизни и статусе не были спонтанным решением руководства. Все обсуждалось в течение нескольких недель как проект. Последнее слово ключевое, ведь планы очень редко идут дальше и превращаются в действия. Я наивно сравнивала идеи моей шефини с гуманитарными законопроектами. Поболтаем, пока это модно и к теме, а потом забудем и даже посмеемся несколько месяцев спустя.
И почему я так безразлично относилась к светским медиа? Знала бы, что наказание приходит сразу после обсуждения, а моя пассивная реакция равносильна полному и безоговорочному согласию.