Лифт Me Up
Шрифт:
– Девушка, Вас подсадить?
– последовало глупое предложение. Алекс, неужто мой любимый маньяк-преследователь объявился. Уж вторую неделю как пропадает после того неловкого момента с плачевными откровениями.
– Спасибо, мистер Капранос, и не на такое забирались, - я отсалютовала ему своим кофе.
– Как же, знаем, плавали.
Несносный хам и наглец! Нейт уставился на нас, ожидая, чем закончится перепалка. Обычно такие диалоги прекращались вылитым в лицо собеседника коктейлем. Сегодня обошлось без подарка, бедолага надеялся, что у меня хватит выдержки не искупать собеседника в горячем кофе. Он не учел одного,
– И что за «мистер Капранос»? Подумаешь, пропал на неделю, и уже чужие?
– Воображала, - хмыкнула я и рассмеялась. Попросила бармена повторить, но уже без кофе. На работу я не возвращаюсь, сделаю звонок, скажу, появилась интересная тема, которую нужно проверить. Если не придумаю, чем отовраться завтра, то скажу, что дело оказалось пустышкой.
– Тяжелый день? Работенка изматывает?
– Хуже, шефиня. Мало того, что она хочет сделать из меня лицо всех сплетен Нью-Йорка, так еще и предложила решить все мои финансовые проблемы, - прозвучало двузначно, Алекс приподнял бровь и уже готов был сам предложить решение, но я вовремя продолжила, опомнилась, что тут мне со всякими фрейдистскими отговорками спуску не дадут: - Костюм ей, видите ли, не понравился. Она решила, что в таких только с кредиторами встречаются.
– Знаешь, Энджела, если у тебя действительно денежные неурядицы, то я даже знаю, как ты их решаешь, - он улыбнулся и позволил себе драматичную паузу. Нейт не упустил случая тоже узнать нечто новое о своей посетительнице и замер возле нас, протирая бокалы.
– У тебя еще одна работа: госпожа с кнутом в каком-то невообразимо-дорогом садомазо клубе.
– Скотина дурновоспитанная ты, Алекс, - я изобразила обиду и стукнула его в плечо. – Я-то надеялась, что период взаимных оскорблений для нас прошел.
– Какие уж тут оскорбления. Это комплимент чистой воды. И что там у тебя с должностью главной сплетницы? – он не дал мне отразить атаку и перешел к пикантным подробностям кухни глянцевых журналов.
Пришлось опять жаловаться на жизнь, на сей раз, правда, на которую обычно не жалуются, ведь это предел мечтаний: стать знаменитостью и побывать в руках самых востребованных дизайнеров современности. Мало кто мог бы понять мои жалобы и душевные страдания, коллеги вообще сказали бы, что я зажралась, но Алекс казался своим парнем, он должен понять, что мое «После нескольких недель гонок за информацией я скучаю» не имеет под собой контекст «Я пресыщенная жизнью среди шампанского и бриллиантов светская львица». В моем заявлении не было вообще никаких контекстов, я действительно задолбалась писать о чужих мелочных проблемах, теперь даже процесс проверки сведений казался рутиной, потому что не блистал разнообразием. Оказалось, проверить любой, даже самый невероятный слух, дело заунывное и неинтересное. Один и тот же механизм, однообразие методов, а, главное, полная безнаказанность.
– Ты просто адреналиновый торчок, подруга, - сказал Алекс и не погрешил против истинного положения вещей. – Говорил же, что быстро разочаруешься. Слишком просто разбирать белье, вывешенное на всеобщее обозрение. Ты ищешь трудности и острые ощущения, для этого нужна хотя бы малейшая угроза получить по голове. Маленькие шалости утешают, но ненадолго, после них приходит ленивая и тошнотворная пресыщенность, - он рассуждал со знанием дела, кажется, ему не чужды описанные ощущения.
– Будто ты не зависишь от острых ощущений, - я шла ва-банк, чистая интуиция и догадки, но и это не интервью, я не обязана проверять источники и строить допрос на фактах. – Заскучал никак? Еще пару сеансов оздоровительного секса в публичных местах, перебесишь свой кризис сорокалетнего возраста и укатишь обратно в Шотландию. А мне ищи заменитель острых ощущений, - я вздохнула, правда ведь, он прекрасно разбавлял мою жизнь в последнее время.
– Где справедливость? – вконец скатилась в риторику я.
– У меня серьезные намерения, мисс Кармайкл, - возразил он.
– Я бросил свою девушку. – Твою ж, вот это я попала.
– В лифте она оказалась полнейшим бревном.
Несказанное облегчение. Просто очередная шутка-минутка. Если это шотландский юмор, то плохи мои дела, я потеряю львиную долю нервных клеток, выслушивая первую часть анекдота из своей личной жизни, так что в один прекрасный день дело может и не дойти до пояснительной части, где сердечная мышца расслабляется, возвращаясь к стабильной работе.
– Вот и докажи серьезность своего поступка, - я решила не отставать. Наглость – второе счастье.
– Поехали ко мне, пока я еще в состоянии сесть за руль. Возьмем чего-то выпить, и ты расскажешь мне о страхе и отвращении в Лас-Вегасе.
– Не понял прелесть этой книги, – вмешался Нейт.
– Просто ты еще не дорос, малыш, - утешил его Алекс. Помог мне спрыгнуть со стула. Это вам не взобраться на Эверест, падение после принятого на душу было последним, чем я хотела завершить день. Я, не размыкая кольца объятий, поцеловала его в благодарность.
Нежно, с чувством, абсолютно неправильно, так, как не позволяли наши, с позволения сказать, отношения. Я буквально выбежала за дверь, пока Алекс не понял, в какое замешательство меня привела сцена временного прощания, и молилась, чтобы он не окликнул меня раньше, чем гудки в телефоне превратятся в голос из ада.
***
– Я уж думал, что ты целую вечность будешь полировать дверь, - сказал он, когда я наткнулась на него, входя в бар. Застукали и опозорили, сообщив о том, что заметили мой простой у двери. Британская воспитанность явно прошла мимо Шотландии. Я закончила разговор с Мелиссой и застыла у двери, думая насколько это вообще разумно. Фактически я призналась ему в эмоциональной привязанности. Вернуться, означало поставить его в неловкое положение, если он, конечно, не сделает вид, что не понял, или не поймет, что произошло. Почему-то мне казалось, что он не из недоходчивых и уж точно не из молчаливых.
И я была права. Разве что со степенью лишения шотландцев чувства такта прогадала. Какие-то крохи достались и им. Алекс тактично промолчал по поводу моего проявления чувств, объясняя его парой-тройкой виски.
– Единственное, чем ты сегодня будешь управлять – это переключение радиостанций, - сказал он, забирая ключи от авто.
Я обещала страшную месть, если моему мальчику не понравится его стиль вождения, и заняла отведенную мне должность диджея. По радио крутили “Wonderwall” – всем хитам хит от Oasis. Я начала подпевать песне своего детства. Алекс недовольно покосился в мою сторону. Раз я сегодня за пьяную, то прекрасно могу отколоть пару «хамскостей»: