Линия Сатурна
Шрифт:
– Мама заболела, - выговаривают дрожащие Ленкины губы.
Только теперь Костя замечает, как она осунулась, глаза светятся сухо и неспокойно. Сердце его нехорошо екает.
– А что у нее?
– Не знаю. Вчера - вдруг, ни с того ни с сего, - пошла горлом кровь.
Костю передергивает. Он не терпит, когда говорят о болезнях, а мертвых видел только в кино.
– Да, проблема, - с печальной миной произносит он, не зная, что сказать. И тут же добавляет, боясь, что его слова прозвучали слишком бесчувственно: - Ее в больницу отправили?
–
– Так ты сейчас одна дома?
– Ага.
– Слушай, у тебя, наверное, продуктов нет? Давай, сходим после школы в магазин, купим. Да еще твоей маме надо занести в больницу.
– Костик, я так боюсь, что с мамой что-нибудь случится!
– Не бойся, - авторитетно заявляет Костя.
– Обойдется.
– Ты уверен?
– с надеждой спрашивает Ленка.
– Само собой. И не такие выздоравливают. Она ведь еще не старая.
– Конечно, - вздохнув, соглашается Ленка.
– Она совсем молодая.
Ей не дано знать, что через месяц вернувшаяся из больницы мать вдруг побелеет, рухнет навзничь посреди комнаты (из горла потоком хлынет кровь) и умрет до приезда «скорой».
Лена останется одна в - маленькой комнате двухкомнатной квартиры. И тут же, словно бы ниоткуда, явится бесцеремонная младшая сестра покойной с двумя малолетними отпрысками, водворится в комнатке, даст кому следует на лапу, пропишется и исподволь начнет тихую племянницу выживать. Лена из гордости враждовать с теткой не станет и, выйдя замуж, тотчас переедет к мужу.
Внезапно Костя ощущает прикосновение к своей щеке. Как будто кто-то легко, но упорно давит на правую сторону его лица. Поворачивает голову. На миг его взгляд схлестывается с бесцветными, глубоко посаженными глазами Ледогорова, стоящего возле двери.
Тот, потупившись, отворачивается, но Костина щека горит, как от удара. Костю так и тянет подойти к Ледогорову и выяснить, чего уставился, да еще с такой нескрываемой ненавистью, но неловко при Ленке.
Этот Ледогоров – странный субъект. Белесый, неказистый, низкорослый, неразговорчивый, злобный. Слышно его лишь тогда, когда отвечает у доски. Да и в этом случае старается не глядеть ни на кого. Опустит голову и бубнит.
На него частенько покрикивали учителя: «Ледогоров, прямо перед собой смотри! Пол глазами прожжешь». Потом привыкли. Что с него взять? Никого еще не прирезал, и то ладно. В нем действительно есть нечто такое: попадет вожжа под хвост, выхватит нож и…
Как-то, месяца два назад, заявился к Косте домой. Нежданно, как снег на голову. Спросил, что задали по математике. Педантично переписал задание и ушел. Костина мать, впервые увидевшая Ледогорова, сказала тогда: «Ну, этот добром не кончит».
– «Почему?» - удивился Костя.
– «Такие в своей постели не умирают», - убежденно ответила Зина.
Костя выслушал мнение матери вполуха, он не слишком-то считался с ее словами, но постарался реже общаться с Ледогоровым. Впрочем, он и прежде - как и остальные ребята - сторонился
Гремит звонок, гулко раскатившись по невидимому за дверью коридору, и в класс, быстро стуча каблучками, вбегает круглолицая, похожая на кошку учительница истории…
Бойкая звонкоголосая историчка напористо рассуждает о превосходстве социалистического планового хозяйства Советского Союза над загнивающей капиталистической системой.
Лена ощущает на себе пристальный взгляд Ледогорова.
Вот уже год Ледогоров преследует ее, сует в руку записки с неистовыми признаниями в любви, например: «Я не могу без тебя жить! Ты будешь моей и больше ничьей! Тот, кто завладеет тобой, не проживет и дня». И в каждой записке – стихи, корявые, яростные, кружащие голову.
До весны 1956-го года Ледогоров в упор ее не видел, а в марте как будто остервенился. Во время уроков, на переменках пялится на нее, а после школы неотступной тенью следует за ней и Костей. Просто поразительно, что Костя ничего не замечает.
Чудной этот Ледогоров.
Одиночка. В классе ни с кем не дружит. То ли Печорина корчит из себя, то ли Демона. А сам тусклый, лицо заурядное, как у солдатика. Аккуратный, ботинки всегда начищены до блеска. По виду - типичный отличник, зубрила, а учится, между прочим, средне. Глубоко погруженные в череп глаза тяжелы, неподвижны, точно у сумасшедшего.
Лена о записочках Косте не рассказывает. Еще чего! Недоставало, чтобы Костя и Ледогоров подрались из-за нее! Некоторым девочкам нравится, когда парни из-за них друг дружке лица разбивают. Она, Лена, не такая.
Поздний теплый майский вечер. На улицах еще полно прохожих. Костя от возбуждения кричит, размахивает портфелем.
– Пойми, сейчас главное – две вещи: ядерная энергия и космос!
– Ты что, сразу двумя заниматься будешь?
– смеется Лена.
Ей отлично известно: от смеха она хорошеет.
Костя коротко взглядывает на нее, прижимает ее руку своим локтем.
– Лично я стану создавать ракеты. За ними – будущее. И оно наступает, Ленка! Оно совсем рядом! Представляешь, мои ракеты доставят космонавтов на Луну, на Марс, на Сатурн!
– На Венеру, - подсказывает Ленка.
– Нет, - морщится Костя, - на Венере жуткая жара, она ближе к Солнцу, чем Земля… Пойми, я нисколечко не хвастаюсь. Я не какой-нибудь Манилов. Скоро закончим школу. Поступлю в институт, стану инженером и - клянусь!
– обязательно попаду туда, где делают космические корабли! И тогда…
– Ах ты, фантазер, - Лена ерошит его волосы.
– Я верю в тебя, честное-пречестное слово! Бесконечно верю!..
Целуются в полутьме возле ее дома (мерзкие бабки, обычно сидящие на лавочке, отправились ужинать и спать). Костя нехотя удаляется. Лена входит в подъезд - и от неожиданности обрывается сердце: навстречу по ступенькам спускается Ледогоров, шепчет: