Лисий орден

Нария Полли

Приняв человеческий облик, наследник Оскаина перемахнул через ограду и вновь дал Арчу свободу. От частой смены ипостаси у того слегка закружилась голова.

— Теперь беги прямо. Но будь готов выполнять мои команды, — произнес Джарек, прикладывая пальцы к вискам. Он смотрел сквозь стену, словно этой преграды для него и не существовало.

Тэйтан

Волчьи лапы едва касались земли. Мягкими сильными толчками Арч двигался вперед, точно по задуманной траектории.

— Остановись.

В отличие от меня, волк даже ухом

не повел на раздражающий гул в голове. Он резко затормозил, следуя четко отданной команде.

— Прямо перед тобой нить. Что ты чувствуешь?

Ответить я ему в таком обличие не мог. Лишь повернулся к лесу и помотал головой.

Вторая ипостась принюхалась. В этом месте все казалось обычным, но стоило увести морду вбок, как Арч зарычал. Вибрации. Они были едва осязаемы, но все же животному они определенно не нравились.

— Там магия активна, — подтвердил мои догадки Джарек. — Чувствуешь?

Кивок.

— Тогда действуй. Если вдруг что — то пойдет не так — вой. Я пошел.

Голос в голове пропал. Мы с Арчем стали быстро продвигаться к дому. Нюх у волка был отменный, и сложностей определить, где магические нити есть, а где путь свободен, не составило труда. Другое дело, что я очень тревожился за друга. Его роль была самой опасной.

Когда он предложил идти в бордель напрямую, я чуть ли пальцем не покрутил у своего виска. Это было глупостью. Стоит мадам Фав вернуться, как ей сразу же доложат о тех, кто приезжал в это заведение в отсутствие хозяйки. Но маг снисходительно улыбнулся и объяснил, что не собираемся маячить своим лицом перед людьми Черной Вдовы. Речь шла о смене личины.

Правда, выбор друга меня смущал.

«— Почему Дайтос?

— Он ближе мне всех по крови. Для ритуала нужна либо кровь, либо частичка того, чью личину я буду использовать. Волос, ноготь, слюна…

— Возьми у кого — нибудь из своих слуг.

— И подставить невинного человека?

— Но Дайтос будет на охоте! Мадам Фав ни за что не поверит, что это он.

— А нам и не нужно. Доказать, что это был кто — то другой, никто не сможет. А с личиной отца я без проблем проникну в дом. Люди старухи не посмеют мне отказать.

— А знаешь, это вроде как гениально.

— Знаю.»

Я усмехнулся, вспоминая самодовольное лицо Джарека. Загвоздка была лишь в том, что раньше он этого никогда не делал. Истрельские маги считали такую магию нарушением прав человека. Но, тем не менее, Джареку удалось раздобыть формулу ритуала в старой библиотеке острова. План был рисковый, но за такой короткий срок мы смогли обзавестись только им. И именно поэтому напряжение меня не покидало.

Тем временем, пока я витал в своих мыслях, Арч успел проделать всю остальную работу без моей помощи. По правде говоря, в этом деле я ему и не нужен был, скорее наоборот. Обернувшись, коснулся каменной стены, покрытой прозрачной тонкой корочкой, и почувствовал холодное покалывание. Зима еще не наступила, но ее присутствие уже везде отчетливо чувствовалось.

Прежде чем пробираться в дом, мокрой от растаявшего инея рукой провел по лбу и щекам, а потом другой, захватив куски влажной земли, размазал их по всей поверхности лица. Тут я немного завидовал Джареку и его умению справляться со сменой образа, не прибегая к грязным сценариям.

Взбежав

по скользким ступеням заднего крыльца, я только протянул руку, чтобы открыть дверь, как она сделала это сама. Точнее, это сделал стражник, что выходил наружу и который совершенно не ожидал здесь кого — то встретить, тем более в таком виде. Он застыл на секунду, а я лихорадочно пытался придумать хоть что — то, что могло бы мне помочь справиться с оторопелым охранником. Завидев, что тот пришел в движение, я немедля залез под плащ и сорвал небольшой кошель с монетами. Ловко развязал его и стал кидать железными кругляшами противнику в лицо, отчего тот стал отмахиваться руками, пряча глаза. Не самый мужской вид борьбы, конечно, но именно это позволило мне выиграть время и уже без помех достать из ножен кинжалы. Пнув не пришедшего в себя стражника коленом в живот и заставив тем самым его согнуться, я ухватил мужчину за волосы и приставил острие к его шее, даже немного проткнув ее.

— Чего тебе надо, умалишенный? — хрипло спросил стражник. — Ты хоть знаешь, в чей дом проник? Ты покойник, слышишь? Живым тебе отсюда не уйти.

— Молчи! — грубо дернув его голову, произнес я. — Я прекрасно знаю, где нахожусь. И уж точно не планирую здесь задерживаться надолго.

Стукнув рукоятью кинжала бойца по голове, почувствовал, как тело обмякло. Но не успел я обрадоваться, как в коридоре послышались шаги. Мне оставалось только попытаться оттащить тело и притаиться. Не успел.

— Ты что тут делаешь? — раздался возле меня голос Дайтоса Реакруа.

Надо отдать Джареку должное — личина вышла превосходная и совершенно неотличимая от первоисточника. Я даже сначала поверил в то, что глава фракции на самом деле решил навестить дом мадам Фав, пока все резвились на охоте, учитывая, что сие мероприятие он не особо жаловал.

— А на что похоже? Помоги спрятать его, — вытирая тыльной стороной ладони пот со лба и еще больше размазывая потекшую от влаги грязь. Я ухватил безвольное тело за подмышки и стал тянуть по коридору, выискивая то ли чулан, то ли кладовую.

Джарек — Дайтос вздохнул и, взяв в каждую руку по ноге, помог мне в этом деле.

Спрятав стражника, я довольно встряхнул руками и улыбнулся во все зубы.

— Проще простого!

Маг лишь устало потер бровь.

Глава 24

Лиса не находила себе места от беспокойства. Всю ночь, которую ей пришлось провести в одиночестве, она крутилась на кровати, пытаясь не предаваться своим самым мрачным размышлениям. Ливелия чувствовала боль в мышцах, сводимых судорогой от напряжения.

Не в силах больше лежать, она бродила по дому, то и дело натыкаясь на острые углы мебели, ударяясь об них коленками и локтями. Словно в тумане, терла ушибленные места и продолжала и дальше ходить то из стороны в сторону, то и вовсе по кругу. Когда голова начинала кружиться, девушка останавливалась и давала себе небольшую передышку.

Сейчас же лисица, сидя на кухне, чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Боялась, что грядет нечто нехорошее — сердце болело за сестриц и за новых друзей. Все вокруг нее разрушалось, и было невыносимо страшно, что и этот раз не будет исключением. Что все ее надежды рухнут, погребя ее под своими завалами.