Литературная Газета 6358 ( № 6 2012)

Литературная Газета

За всё сердечное спасибо!

Прособирался тщетно ответить тебе ещё в Москве, на даче. Затем положил себе написать отсюда, из мечтательного скита Ивана Сергеевича Сок<олова>-Мик<итова>.

Но вот уже и гощение в скиту пришло к концу - послезавтра отъезжаю домой, а намерение своё так и не осуществил.

Не по лености, не по свинству, нет. Московскую гонку ты отлично знаешь, гонку союзную3, судьбо[?]устроительную, чуть что не благотворительную. Я сбежал, дабы спасти рассудок от полного расстройства.

Но

вместе с тем, как голодный - хлеба, взалкал я работы, которую делать могу только в полном уединении. Полного нет и в скиту. Ибо живу я не у Ивана Сергеевича, а рядом с ним, в самом обыкновенном доме отдыха. Ты, конечно, понимаешь, что значит такой Дом[?] Мы с Ваней общаемся ежедневно, и я с ним счастлив душою.

Работу свою я, впрочем, сделал хоть и не всю, но довольно успешно. Надо бы пожить тут ещё (я провёл здесь месяц), но должен снова отвлечься от писания и окунуться в смолу кипящую, разогреваемую Союзом.

Август буду в Москве. По планам и расчёту, в самом конце месяца отправлюсь в Саратов, где буду тоже работать и проживу, вероятно, до начала октября.

Вот объяснение моего молчания. Оно, может, и не извинит в твоих глазах того, в чём прошу извинения, но если ты посердился на меня, то авось теперь сердце твоё смягчится.

За статью в двухтомнике благодарю. Она интересна и даст много для будущего и (кажется) уже начатого прояснения "вопроса о серапионах". Это ведь нечто вроде "вопроса о проливах": установлен канон, и никто не осмеливается поколебать его до революции. Но факты во многом и многом колеблют его и без революции. Наше дело - оставить по себе факты, собрать, записать их. Трактовка фактов - дело времени. Если каждый из нас и внесёт в толкование прошлого нечто своё, сопоставление субъективных "точек зрения" впоследствии приблизит литературоведение к истине, которой оно до сих пор пренебрегало.

Так что ты хорошо сделал, что написал своё личное толкование двадцатых годов - предмета всё более острого внимания. Да и жизнь свою ты описал, конечно, не напрасно. И - верно. Я тебя в твоей автобиографии узнаю.

Книги твои хоть и далеко не полны, но составлены хорошо, с чем тебя от души поздравляю[?]

Твой Конст. Федин.

______

1 Государственное издательство художественной литературы.

2 Никитин Николай Николаевич (1895-1963) - писатель, член содружества "Серапионовы братья".

3 С 1947 по 1955 г. Федин руководил секцией прозы Московского отделения Союза писателей СССР, в 1955 г. избран председателем Правления Московской писательской организации, в 1959 г. на III Съезде писателей - первым секретарём Правления СП СССР.

О воспитании молодых

О воспитании молодых

Владимир ОГНЕВ

Середина прошлого века. "Литгазета"

готовится к совещанию молодых писателей. К. Симонов говорит мне: "Курировать это меро[?]приятие будете вы, молодой писатель. И тут нужна главная идея. Ну, как говорится, навскидку?" Я с ходу: "Каков поп, таков и приход". Главный просит прояснить мысль. Я проясняю: "А судьи кто? Вот в прессе уже объявлено, кто будет воспитателями юных дарований. Так там такие имена, что их самих недовоспитали[?]" Симонов холодно: "Это не ваша, я хотел сказать: не наша забота. Их секретариат утвердил. Мы должны внести свою лепту". Я ответил, что внесём. И предложил просить, скажем, К. Федина написать статью о воспитании творческой молодёжи. Симонов: "Хорошо. Действуйте".

Действую. Федин согласен, ждёт меня на даче. Но на следующий день Симонов досадливо: "Не одни мы такие догадливые. "Правда" тоже попросила статью от Федина".

И тут начинается детектив. Дня через два Симонов азартно: "Разведданные: они едут сегодня в два часа. Мигом собирайтесь. И я с вами".

По дороге обсуждается тактика. Переделкино. Шофёру Симонов велит стать у дачи так, чтобы загородить дорогу правдинцам. Да, улица Павленко узенькая, не разъехаться.

Входим во двор. И тут на нас бросается овчарка. "Немецкая", - смущённо говорит Симонов и останавливается. Собака, оскалившись, приседает и рычит. Но Федин испуганно ей со второго этажа: "Фу, фу!" Хозяин сбегает вниз, запыхавшись, держит пса за ошейник. "Простите! Проходите в дачу".

Подымаемся по узкой, тёмной лестнице в маленький кабинет - подобие капитанской рубки. Федин рад нам, улыбается, посапывает трубкой.

И тут снова залаял пёс. О боже! По дорожке, стряхивая снег с ног, не обращая внимания на задыхающуюся от лая собаку, ко входу идут двое мужчин. Это храбрые представители партийного органа[?] Не сговариваясь, я и Симонов смотрим на свои ручные часы - соперники приехали раньше, чем мы ожидали. Здороваемся, делая вид, что рады встрече. Одного из правдистов я знаю. Это К. Потапов.

Федин лукаво улыбается. Он всё понял. Но что будет дальше? Хозяин держит в руках готовую рукопись. "Чем мне вас угостить?" Он достаёт початую бутылку водки, извиняется, что мало, потом открывает другую, побольше. "А это вино, хорошее. Кто - что?" Симонов (за меня): "Нам водки".

[?]И я вспоминаю. В войну, в заснеженном овраге, потеряв связь с частью, под гул артобстрела мы - тоже пятеро, как сейчас, - в ожидании самого худшего смотрим на старшину, который достаёт флягу. Он хрипло: "Кто со мной?" Я: "Что это?" - "Белое вино". Один глоток - и я обомлел: первое причастие, водки я, южанин, не пил до того ни разу. Отец мой был коммерческим директором комбината "Абрау Дюрсо". Школа моя в Анапе - почти рядом с домом. На большой перемене я успевал сбегать туда и, выпив стакан рислинга, на ходу закусывая виноградом, возвращался на урок. Учительница: "О, сони! Не выспались? Посмотрите на Володю - у него всегда глаза блестят, пружина - не ученик! Равняйтесь на него!" Так на моём примере шло воспитание класса.