Литературная Газета 6369 ( № 17 2012)

Литературная Газета

– Где-то под тридцать[?]

– У-ух!
– выдохнул директор театра, будто навьючив на себя весь груз печалей и капризов старых дев.
– Допустим, что главная роль достанется одной из молоденьких актрис. И она потом нацепит себе на грудь орден и будет им щеголять. А как, ты думаешь, на это посмотрят её старшие товарищи, точнее, подруги по цеху, которые отдали всю свою жизнь, всю без остатка молодость этой сцене? Признают ли

они её, простят ли? Смирятся ли?

– Честь нам одна и орден один!
– пытался урезонить его главный режиссёр, приподняв свой птичий нос и приосанившись.

– Да они мужиком могут поделиться, но орденом - ни за что! Все ходят на пределе терпения, разбившись на две-три враждующие группировки[?] Скажи уж лучше: попали мы с тобой под перекрёстный огонь!

– Пусть делают что хотят.

– Слушай, а что, если мы эту роль отдадим достаточно опытной и привлекательной Кызтуган?

Главный режиссёр, опустив свой горделивый нос, с нескрываемым удивлением уставился в лицо директора театра.

– Наша-то тётушка шестой десяток разменяла. Красота, будем говорить, не первой свежести, да и фигура оставляет желать[?] Конечно, я понимаю, к чему вы клоните. Однако, увы[?]

– Ну грим наложите потолще! Кто там разберётся?!

– Простите, но она опоздала. Галя, Таня, Даша и Маша - вот кто-то из них и будет играть главную роль. Которая попрытче, та пусть и берёт. Попытает счастья.

– И в кассе нет ни гроша! Когда утверждался бюджет, об этом спектакле и речи ведь не было. Откуда мне знать?..

– В таком случае давайте я поставлю Кызтуган на роль Фёклы Ивановны.

– Ладно. Решай сам.

К тому времени актрисы театра, уже каким-то образом прослышавшие о судьбоносной новости, враз занедужили Агафьей Тихоновной[?]

Но на поверку вышло, что Галя и имя самого Гоголя, самого Николая Васильевича, знала понаслышке.

А Таня даже не подозревала о существовании у него такой пьесы.

Даша в поисках сочинений великого писателя побежала в библиотеку.

Маша чуть ли не взорвалась от восторга, узнав, что Агафья - её ровесница и что тоже подыскивает себе мужа.

Великовозрастная Кызтуган, обделённая главной ролью, тут же слегла в больницу с высоким давлением[?]

Актрисы, рассматриваемые вкупе на роль зрелой купеческой дочки, - под стать друг дружке и ростом, и умом, и даже социальным положением. Все как на подбор белолицы, симпатичны, игривы и ничем пока не обременены по жизни. И все четыре просто убеждены, что жениха-то найти можно, но как найти - достойного их таланта?.. Изо дня в день видят сны, которые разительно похожи друг на друга: во всей своей ослепительной красе и неге они всё скачут и скачут куда-то на белом коне в объятиях в меру молодого господина[?]

Стоило начать распределение ролей, как коллектив театра тут же распался на три основные группы.

Тайными ходами, озираясь по сторонам, бочком проскальзывали в двери конспиративных гримёрок, чтобы открыть своё собственное собрание.

Группу, сформированную на позициях директора театра, возглавила сама Кызтуган. Невозможно спокойно лежать и болеть, когда в театре зашкаливает накал страстей! Поклявшись всем, чем только можно, она насилу вырвалась от врачей.

– Утвердили меня на роль этой сплетницы Фёклы Ивановны, подбирающей на улице женихов для Агафьи. Худшего позора, кажется, нельзя и придумать! Вы только представьте, какое это унижение для такой звёздной актрисы, как я! Которая в разное время создавала прекрасные сценические образы Царицы Томирис, Баян-сулу, Айгерим, Актокты!
– досадовала Кызтуган, едва сдерживая подступающий к горлу ком. Несмотря на паутину мелких морщин, её лицо ещё сохраняло следы былой красоты. В конце концов, не выдержав и покраснев до самых мочек ушей, зарыдала, содрогаясь всем телом.

– Попей, пожалуйста, воды и успокойся!
– сказал актёр с округлой плешиной на самой макушке размером в детскую ладонь и взял слово.
– Ты полностью права. Никакого уважения к старшему поколению. Честный труд вообще обесценен. Теперь, только для того чтобы какая-то козявка, только вчера переступившая порог театра, получила орден, мы все должны сбиться с ног?! Нет-нет! Этому не бывать!

– Умничка ты наш! Да. Но весь этот сыр-бор исходит от нашенского ловеласа - главного режиссёра, - снова взяла слово Кызтуган, которую не так-то просто успокоить.
– Спесь его окончательно одолела. Ведь до чего дошло: все эти четыре молодые вертихвостки, утверждённые на одну роль Агафьи Тихоновны, уже побывали в его постели. Поочерёдно обитают в его холостяцкой квартире[?]

В конечном итоге после подобных страстных обсуждений собравшиеся единогласно решили подготовить заявление по поводу четырёх артисток и главного режиссёра в администрацию президента и даже в Комитет национальной безопасности.

А в это же самое время в гримёрной, расположенной в противоположном крыле театра, проходило другое собрание.

– Наш главный режиссёр - истинно творческая личность, - начала с пылу с жару Алеся.
– Промежду прочим, я хоть и заведующая костюмерным цехом, но свою трудовую биографию начинала актрисой театра. И потому тоже кое-что знаю, о чём и говорю, - строго взглянула она по сторонам.

Впрочем, о том, что с таким малым ростом её брали только на роли комедийного плана, она, конечно, умолчала.

– Благодаря высокому чувству ответственности, - продолжила, - он не стал обособлять кого-то из вас, а всех четверых поставил на главную роль. И чья-то яркая звёздочка вот-вот должна зажечься на небосводе театрального искусства. А все остальные и не вздумайте ей завидовать. Лучше пожелайте удачи!

– Вашими бы устами да мёд бы пить, тётя Алеся!
– радостно зашумели Галя, Таня, Даша и Маша, покачиваясь - стоя - словно гибкие ивы у пруда, потому что в гримёрке не хватило стульев.
– А как же тогда быть с Кызтуган? Она же на Фёклу не согласится, ни за какие коврижки не собирается уступать Агафью[?]