Литва в 1940-1991 годах. История оккупации
Шрифт:
Демонстрация, запланированная метрополитеном на 16 февраля, не состоялась. В городах были усилены патрули КГБ и милиции, проводились обыски в домах подозреваемых людей, армейские подразделения «особого назначения» охраняли важнейшие объекты города Каунас. До 20 февраля КГБ допросил 1035 человек, 278 из них были переданы в отделы милиции для депортации из Каунаса, в то время как вопрос о 167 лицах все еще находился на рассмотрении 17 февраля. Тем не менее, с 15 по 17 февраля в Литве состоялось 36 политических акций: в основном поднятие трехцветного флага, распространение листовок.
Усилия КГБ и ЛКП были напрасны, когда в День поминовения усопших 1957 года на Военном кладбище в Каунасе собралось около 2000 человек. Здесь горели свечи, пели гимны. Милиция напала на собравшихся, и трое чиновников были ранены. Толпу разогнали, но часть ее, к которой присоединились прохожие, собралась в демонстрацию почти в 2000 человек на Ленина (ныне Витовта). Проспект. Городская администрация Каунаса вызвала 150 курсантов милиции и армейское подразделение КГБ. Применив
Трансляции западных радиостанций и незаконных организаций повлияли на эти открытые нападки на правительство. В 1955-1958 годах литовский КГБ выявил 61 незаконную организацию, в деятельности которой участвовали 303 человека, в основном молодежь. В 1956-1958 годах за антисоветскую деятельность было арестовано и осуждено 226 человек. В 1956-1957 годах КГБ ЛССР зарегистрировал 126 случаев распространения антисоветских листовок, 419 анонимных антисоветских писем и десятки тайных поднятий трехцветных флагов. В 1956 году в Каунасе КГБ раскрыл подпольную группу под названием «Железный волк», возглавляемую Альгирдасом Лио-рентасом. В 1957 году в Вильнюсе КГБ раскрыл антисоветскую группировку «Национальный народный фронт» (члены Витаутас Лаугалис, Антанас Терлецкас, Стасис Стунгурис и другие). Аналогичные группы действовали в высших и средних учебных заведениях («Борьба за свободу Литвы», «Дорога к свободе», «Колокол свободы», «Братья свободы» и другие). В 1954-1960 годах в Литве было сформировано и действовало 108 организаций и групп, насчитывающих около 700 членов. Такие молодежные организации создавали предпосылки для более широкого недовольства людей, формировали тот слой людей, который активно участвовал в сопротивлении в 1960-х и 1970-х годах.
В 1961 году КГБ раскрыл незаконную организацию «Свободная Литва» (основана в 1958 году и возглавляется Владасом Шакалисом), в которой было 14 членов, и несколько тайных организаций учащихся средних школ в Вильнюсе и Каунасе. У организаций была одна цель — добиваться освобождения Литвы всеми возможными средствами. В 1961 году во многих местах Литвы во время праздников были сорваны государственные флаги СССР и ЛССР, в общественных местах были написаны антисоветские лозунги. Позже количество антисоветских акций уменьшилось, хотя с 1966 года их количество снова увеличилось. По данным генерала КГБ Хенрикаса Вайгаускаса, «число лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду в 1960-1965 годах, было в три раза меньше по сравнению с предыдущим пятилетним периодом».
Принимая во внимание все просьбы лидеров ЛКП, руководство СССР в конце 1956 года разрешило КГБ ЛССР нанять больше людей (дополнительный штат включал 50 офицеров, 21 сержанта и 41 другого сотрудника). В 1961 году управления КГБ были созданы в 16 районах Литвы, в которых они были упразднены в 1953 году.
Интеллигенция Литвы, студенты (литовские писатели, преподаватели и студенты Вильнюсского университета, Каунасского политехнического и медицинского институтов), другие жители Литвы выразили свое глубокое недовольство политическим режимом, особенно состоянием национальных отношений. Было требование сделать государственные учреждения более литовскими, вернуть старые названия улиц (особенно тем улицам, которые назывались именем Сталина). В Вильнюсе был проведен сбор подписей за возвращение улице Гедиминаса названия и установку памятника Гедиминасу. Увеличилось количество бытовых национальных конфликтов, особенно в Вильнюсе. Русскоговорящий, которому задавали вопрос на литовском, довольно часто отвечал «Говорите на человеческом языке». Это было оскорблением национального достоинства Литвы. В целом, патриотические, антисоветские и антироссийские положения выражались многими способами. Враждебные настроения проявлялись во время спортивных мероприятий, песенных фестивалей и других массовых мероприятий. Например, 21 июля 1960 года на боксерском матче в «Жальгирисе» Стадион в Каунасе, на котором присутствовало около 10 000 человек, зрители столкнулись с милицией, в ходе конфликта автомобиль милиции был забросан камнями, перевернут и подожжен, трое сотрудников милиции получили ранения, а люди скандировали антироссийские лозунги. Милиция открыла огонь по толпе. Один человек был убит и четыре человека получили ранения. Это событие привлекло внимание КГБ ЛССР, агенты которого сообщили об антисоветских выступлениях. Например, один житель Каунаса сказал, что в следующий раз кирпичи будут бросать не только в милицию, но и в русских.
Подобные публичные проявления гражданского неповиновения и политического протеста в городах Литвы стали новой антисоветской формой борьбы, они повторялись до конца советской оккупации. Не сила оружия, а смелые заявления людей и гражданское неповиновение показали, что литовский народ не смирился с существующей ситуацией.
Придание аппарату Коммунистической партии и государственной администрации более литовского характера
Главной целью Москвы и руководства ЛКП было превратить Литву в коммунистическую и неотъемлемую часть СССР. Коммунистические идеи были чужды большинству литовцев, а насилие сталинской эпохи почти не дало результатов (люди, тем не менее, выступали против нынешнего режима), поэтому приходилось искать другие способы сделать хотя бы часть литовского общества лояльной Коммунистической партии. Такая возможность возникла в эпоху Никиты Хрущева, когда более мягкий режим пришел на смену жестоким политическим
Литовская интеллигенция была главной силой, противостоящей правительству. В нем содержался призыв к LCP прекратить русификацию, сделать администрацию ЛССР более литовской и укрепить позиции литовского языка в общественной жизни. Национальные чувства и двусмысленные директивы Москвы стали одной из причин, по которой руководство LCP приняло во внимание национальные устремления общества, особенно в отношении использования литовского языка и национального состава административного аппарата. Поскольку большая часть населения была вынуждена адаптироваться к советской системе, LCP стремилась представить себя литовскому народу как защитника его интересов. Однако фактически такая деятельность LCP означала привлечение большего числа литовцев в Коммунистическую партию и советскую администрацию. Частично это удалось. С каждым годом число этнических литовцев в Коммунистической партии увеличивалось (было принято около 4000-5000 человек). В 1953 году членами LCP были 13 700 этнических литовцев (37%), в то время как в 1965 году — 55 000 (63,7%). Стать членом партии было не очень просто, особенно для интеллектуальных работников, хотя их процент был самым высоким. Им нужно было ждать год или больше, чтобы доказать не только свою лояльность, но и свою верность Коммунистической партии и ее идеологии. Хотя членство в Коммунистической партии для многих людей было не совсем респектабельным делом (многие коммунисты скрывали свое членство в партии от родственников и любимых), но условия жизни вынуждали их идти на компромиссы — для одних, например, представителей интеллигенции это создавало большую возможность участвовать в общественной жизни, для других — иметь руководящую работу, сделать карьеру, для третьих — получить доступ к материальным благам, жить лучше и так далее. Было также несколько идеологических коммунистов.
Стремясь расширить влияние ЛКП в обществе и принимая во внимание возникающие интересы новых литовских бюрократов, Снечкус в своих письмах в Москву подчеркивал необходимость нового подхода в национальной политике КПСС. 6 декабря 1956 года он написал, что «задержка в решении этих вопросов может ухудшить ситуацию в республике». Снечкус проинформировал Москву, что в ближайшем будущем литовское руководство примет меры «по нормализации использования литовского языка». Однако наиболее важным вопросом для него был национальный персонал. В его записке утверждалось, что важно продвинуть местных жителей в руководящие звенья правительства. Снечкус писал: «Ненормально, что в правительстве Литовской ССР местные товарищи составляют чуть больше 50 процентов, [...] Некоторые из прибывших товарищей, которые видят в этом проявление шовинизма и так далее, очень часто выступают против продвижения национальных кадров. Такое неприятие иногда высказывают и некоторые министерства СССР». Он воспользовался международной ситуацией. Осенью 1956 года закончилась венгерская драма, вызвавшая огромный интерес в мире. Снечкус написал в ЦК КПСС, что «увеличилось количество антисоветских мнений, например: «пришло время освободиться от советского гнета» и «нам нужно действовать так же, как венграм». У ЦК КПСС было два варианта: принять предложение Снечкуса или укрепить советский режим в Литве. В отчетах КГБ ЛССР в Москву прогнозируется новый всплеск антисоветских настроений и политических акций в начале 1957 года, особенно в феврале. 17 декабря 1956 года Снечкус, Палецкис и Сумаускас посетили Москву. Руководство СССР хотело замять проблему Венгрии и успокоить политические страсти в Литве (Кремль был хорошо информирован о событиях 1 и 2 ноября в Каунасе и Вильнюсе). Хотя Хрущев в принципе не поддерживал идею национальных кадров республик, он был вынужден согласиться со Снечкусом. Начался второй этап превращения республики в более литовскую.
После возвращения из Москвы Снечкус сказал членам бюро ЦК ЛКП: «На самом деле мы слишком мало продвигали национальные кадры. [...] Но мы должны делать это не сразу, а постепенно, разумно, но без промедления? Поскольку это была инициатива не Москвы, а Литвы, была предпринята попытка придать «чистке» российских кадров непубличный характер. Согласие Снечкуса и Сумаускаса обычно выражалось в личных беседах с их подчиненными в том, что бюро ЦК ЛКП не возражает против выдвижения литовцев на руководящие посты. Из-за незнания литовского языка, низкого уровня образования и некомпетентности в конце 1956 года чиновников, которые были направлены в Литву ЦК КПСС и другими ведомствами, начали увольнять или переводить на более низкие должности. Некоторые из них покинули Литву. Наиболее важные учреждения администрации ЛССР стали более литовскими — в 1959 году уже около 67-70 % их сотрудников были литовцами.
С точки зрения Москвы, литовский язык должен был выполнять второстепенные, вспомогательные функции. 2 ноября 1956 года прибывший в Вильнюс инструктор ЦК КПСС Щеголов объяснил руководству ЛКП, что для сотрудников, не владеющих литовским языком, официальные документы должны быть составлены на русском языке. Например, исполнительный комитет Вильнюса начал получать различные документы на литовском языке от Совета министров. «Это неправильно. Документы должны быть написаны на двух языках, а если это написано на одном языке, то это должно быть на русском, потому что там никто не может читать по-литовски», — пояснил он.