Логово тьмы
Шрифт:
А вот в комнате на самом верхнем этаже, куда ари Налн привел консула, оказалось тепло. Уютно потрескивали поленья в огромном очаге, горели свечи на столе. Золотистые блики гуляли по развешенным на стенах коврам, по дорогой мебели из каменного тополя, по низкому потолку.
– Неплохо, – сказал Харугот, оглядывая удобное кресло с медвежьей шкурой на спинке и широченную кровать под балдахином. Мелькнула мысль, что ночевать в такой одному – глупо, но ее поспешно отогнал – не до того сейчас. – Давай ужин и гони учеников сюда.
Ари
На подносе стоял медный кувшин, изящный золотой кубок гномьей работы и две тарелки – с нарезанным ломтиками сыром и пластами окорока.
– Мессен, – прошептал слуга, моргая большими, коровьими глазами. – Горячее будет скоро, отведайте пока это…
– Ставь и убирайся. – Харугот указал на стол, подумал, что слишком устал для того, чтобы злиться.
Слуга, похоже, ожидавший, что съедят его, поставил поднос и выскочил из комнаты. Консул налил себе пива, взял кусок сыра и принялся за еду. Покончил с закусками, когда ему принесли горячее – запеченную с черносливом дичину, и тут явились ученики.
Входили по одному, одинаковые в бурых балахонах, раболепно кланялись и замирали около двери.
– Видит Великая Бездна, все тут, – сказал Харугот. – Ждите. Я поем и займусь вами.
– Да, мессен, – ответили они хором.
Судя по дичине, повар был мастером своего дела или просто очень боялся за собственную жизнь. Нежное мясо таяло во рту, оставляя приятное, хоть и вяжущее послевкусие.
– Славно, – консул отодвинул тарелку, допил пиво и встал. Отогнал накатившую сонливость, желание немедленно лечь и уснуть. – Теперь пришел ваш черед. Так, посмотрим, кто у нас тут…
Ученики стояли кучкой, лица их белели в полумраке, глаза смотрели в пол.
Харугот подошел ближе, стал прохаживаться. В голове, как подхваченные осенним ветром листья, закружились мысли: жаль, что погиб Нивуч, он был, как ни крути, лучшим… А если попробовать вот этого? В обучении уже десять лет, предан, смел, но не очень умелый…
Этот? Настоящий мастер в обращении с силой Тьмы, но ему не хватает решительности, жестокости. А она понадобится чуть ли в первую очередь…
Эти двое? Привыкли работать в паре, друзья – не разлей вода, но талант у обоих нестабилен. В один день смогут такое, о чем в другой даже помечтать не осмелятся. Нет, такой вариант не годится.
Консул Золотого государства ходил и думал. На столе рядом с пустыми мисками, шипя и потрескивая, истекали каплями воска свечи. За прикрытым ставнями окошком негромко завывал ветер.
– О Великая Бездна, даруй мне мудрость. – Харугот остановился, огладил подбородок, за дни в пути покрывшийся щетиной. – Ты, Корел, ты, Савирт, и ты, Лехайон, останьтесь. А остальные – вон.
Он сел в кресло, дождался, когда ученики, кроме названных, выйдут за дверь, только
– Вам троим выпала великая честь, – сказал консул, и черные глаза его блеснули. – Прямо сейчас вы отправитесь в Безарион, найдете в порту готовый к отплытию корабль и на нем двинетесь в сторону Закатного архипелага. К самым южным его островам, к тому из них, что носит имя Тенос.
Ученики почтительно внимали, по-прежнему не поднимая глаз.
Корел, бастард, отпрыск барона из графства Гедок и обычной селянки. Савирт, появившийся на свет в припортовых районах Безариона, и Лехайон, родившийся на побережье Деарского залива, в городе Федер, что входит в Танийский союз. Все трое – умелые маги, не такие, конечно, как Нивуч, но тоже очень талантливые. И при этом – преданы до глубины души, готовы выполнить любой приказ наставника, даже самый кровавый.
– С собой возьмете сотню чернокрылых, из тех, что остались в Безарионе, – продолжил Харугот. – Приказ их командиру и распоряжение в казначейство вам выдаст канцлер. А на Теносе…
То, что древние храмы Тьмы выбрались из тысячелетнего заключения под землей, он знал. Колебался только, размышляя, сколько правды о них открыть ученикам и какой именно правды.
– На Теносе вы возьмете под охрану сооружения, которые обнаружите в самом центре острова. Заметите сразу, спутать их с чем-нибудь невозможно. Возьмете под охрану и никого к ним не подпустите. Любого родана, что попытается приблизиться, немедленно убивайте.
С того самого дня, когда погиб Нивуч, Харугота мучило подозрение, что отпрыск последнего императора неведомым образом узнал, где черпает силу его враг. Да и он сам упомянул о Теносе тогда, в Золотом замке, когда хвастался добытыми в дальних землях камушками.
При воспоминании о том моменте угол рта Харугота дернулся, сам он заскрипел зубами.
– Наставник, можно вопрос? – поднял голову Корел, самый умный из троих.
– Да.
– А как же местные жители? Они не попытаются нам воспрепятствовать?
– Думаю, что нет, – консул криво улыбнулся. – Скорее всего, население давно бежало с острова.
– А что же там такое? – удивление появилось на широком лице Савирта.
– Там… святилища той силы, которой мы служим, возведенные еще в те времена, когда никто в Алионе не слышал даже об эльфах.
Ученики дружно вытаращили глаза.
– Да, там кроется сила истинной Тьмы. – Харугот медленно поднялся, в комнате начало резко темнеть, хотя свечи продолжали гореть как ни в чем не бывало. Фигура консула странным образом выделялась во мгле, словно была чернее мрака. – Там ваша мощь в десятки раз возрастет. Особенно твоя, Корел, и поэтому ты назначаешься старшим. Но даже не подумайте о том, чтобы подчинить себе могущество храмов, – голос Харугота стал шипящим, – и выступить против меня. Тьма не покорится вам. Единственное, что обретете вы в таком случае, – безумие и гибель!