Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Урур не находил себе места с того самого дня, как стало известно примерное число погибших. Около тридцати асов — немыслимая потеря, и ведь он мог оказаться в их числе — Наутиз предлагала ему вступить в фелаг и утереть нос Раиду. Что ж, со своей миссией она справилась блестяще — Раиду впал в немилость своего господина, только вот будь цена известна заранее, она не устроила бы ни Наутиз, ни её софелаговцев.

Никто не ожидал взрыва такой ужасной мощи. Да еще и электричество, и газ, будь он неладен! Словно норны специально измывались над поселением, плетя на полотне судьбы самые жуткие и корявые узоры.

Первое, что сделал Урур, как только узнал подробности произошедшего — велел убрать из своего отапливаемого дома всё, что могло хотя бы немного повредиться в случае взрыва. Он считал, что его расчеты верны, что

отопление, основанное на одной из фракций нефти, не может дать сбой, но теперь сомневался. Локи чуть не убил Раиду — своего лучшего друга, что же будет с ним, если сломается второй водопровод? Умирать не хотелось, бежать было некуда, а обратиться за помощью было не к кому: при взрыве погибли буквально все естественники, с которыми он хорошо ладил и совместно работал. И Наутиз, и двое неразлучных приятелей, с которыми он делил ночлег, и даже очень опытная немолодая Хозяйка Змеи — так ее стали называть после того, как Локи подарил ей вместо лягушек многоногую змею из Фенсалира. Змея была магической, поэтому, несмотря на то, что присутствовала во время взрыва и отравления, выбралась из дома и на всех парах, перебирая многочисленными ножками, унеслась подальше от места основных событий. Немногочисленные асы, находившиеся на улице в момент взрыва и попрятавшиеся в дома только после объявления тревоги, говорили, что змея развила фантастическую для ее размера скорость. Куда она делась, никто не знал, но буквально через пару ночей Урур проснулся поздним вечером от тяжести на груди: змея разлеглась на нем, расставив в стороны многочисленные ноги, и довольно посапывала, порой переходя на храп, хотя Урур до этого был уверен, что змеи не храпят. За последние несколько ночей избавиться от змеи ему не удалось: она сидела на плече, обматывалась вокруг шеи или заползала в сапог и шипела при попытке обуться. Так Урур превратился в Хозяина Змеи и тайно надеялся, что магическая рептилия защитит его от гнева своего создателя — то бишь, самого Локи. Однако рассчитывать только на помощь змеи он не желал, поэтому, несмотря на всеобщую занятость, переговорил с мастерами магии и естественной науки — Хагаларом и Иваром.

Хагалар посоветовал перечитать Грагас* и заверил, что никакие казни божество вершить не будет, что даже в большом Асгарде смертью карается только изнасилование, кража или мужеложство. Ни в чем подобном Урура точно обвинить нельзя, а наложить штраф в коровах или тканях всё равно невозможно, так что бояться нечего. Если Урур все же боится, то пусть быстренько освоит обращение с топором или рогатиной, чтобы, в случае чего, дать отпор взбешенному богу. «Победить ты, конечно, не победишь, но Локи так удивится тому, что ему кто-то пытается противостоять и вообще умеет держать оружие в руках, что сразу тебя простит». Урур так и не понял, была ли это шутка.

Ивар посоветовал провести испытание на повышение давления. Возможно, если вторая система отопления покажет себя хорошо, Локи сменит гнев на милость к всеобщему удовольствию. Урур не нашел ничего лучшего, кроме как обратиться за помощью к Поэтическому Лагуру. Во-первых, потому что тот отличался незаурядными талантами, во-вторых, потому что был приближен к Локи. Раньше Уруру не приходилось с ним работать, и о его отстраненности он не имел ни малейшего представления, так что далеко не сразу понял, что естественник не издевается, отказываясь обсуждать проект. Он ознакомился с чертежами и документами, но, как показалось бедному Уруру, больше для того, чтобы его успокоить: ученый не был уверен, что тот действительно прочитал многочисленные листы. Потом попросил показать систему и объяснить, как что работает. Урур старался, как мог, показывал, размахивал руками, тыкал пальцами в чертежи, но на лице Лагура не проявилось даже тени понимания, а «Страдания юного Вертера» интересовали его явно больше, чем проблемы нефтяного отопления. Получив всю возможную информацию, он попросил оставить его одного.

Урур ушел, но нигде не мог найти упокоения. Сунулся было к Наутиз, но его не пустили, заявив, что газ опасен. Кауна выглядела сильно раздраженной и уступать не желала даже угрозам и настойчивым просьбам. Привлеченный криками и руганью заглянул в дом исцеления мастер логистов, и от него Урур узнал, что по приказу Локи все логисты Мидгарда заперты в поселении и не могут работать.

— А Мидгард, солнце моё, — вздохнул старик, —

это не Етунхейм или Муспельхейм. Там все за всеми следят, просто так на несколько дней выпасть из жизни не получится. Ох и получим мы проблем с нашим Локи, ох и получим…

— Ну не всё одни проблемы, — перебил его мастер медицины, в очередной раз лично закончивший обход пострадавших. — Локи, наоборот, действует очень разумно: буквально только что распорядился пригласить царевен Етунхейма, еще приказал, чтобы все ученые, которые в сознании, передали свои дела живым и по возможности расписали свои последние наработки. Да и твоим логистам он, наконец-то, запретил притаскивать всякую дрянь из Мидгарда без надлежащей проверки.

— Ах, дрянь! Кто бы говорил про дрянь!

Урур незаметно покинул дом исцеления, не желая принимать участия в конфликте, его не касавшемся. Все поселенцы были на нервах, особенно мастера, которым больше других доставалось от Локи, и на чьих плечах лежала огромная ответственность. Любая ссора могла легко перерасти в драку. Урур и сам был бы рад кого-нибудь ударить, а еще лучше — задушить, чтобы снять нервное напряжение и неприятное ожидание возможной казни. В конце концов, он в поселение попал из-за ложных обвинений в убийстве той самой Наутиз! Он ничего плохого в жизни не сделал, но оказался среди преступников. Стараясь сдержать негодование, он вернулся к Лагуру, который даже не сменил позы.

— Na und was{?}[Ну так что]? — глухо спросил он.

— Ты ждешь ответа? Рано ты пришел, — пропел Лагур. — Мне нужно время больше, чем обычно. Не знал я раньше о затее с нефтью, познать ее так быстро непривычно.

Урур скрипнул зубами, но все же сдержался.

— Хорошо, когда?

— Быть может, день, а может, два иль три, неделя, месяц — сколь угодно много…

Урур не удержался и пулей вылетел из собственного дома отопления. Если раньше он страстно желал, чтобы ничего не случилось, то теперь хотел обратного: чтобы нефть взорвалась прямо сейчас и похоронила под собой незадачливого Лагура.

На этот раз удача сопутствовала Ивару в большей мере. Он перенесся в те же покои, нашел их пустыми и решил немного подождать, прежде чем докладывать Локи о провале. Однако не прошло и получаса, как в отдалении послышались голоса. Ивар едва успел спрятаться среди многочисленного оборудования, как в комнату вошли празднично разукрашенные етунши. Их тела вместо привычного голубого цвета покрывал красный и оранжевый. Они несли на носилках старшую царевну Етунхейма. Ивар забыл, как дышать. Неужто с ней что-то случилось? Процессия не заметила его и прошла в соседнее помещение и только тут Ивар понял, что происходит: Йоль! Конечно же, етуны же празднуют Дикую Охоту тринадцать дней, причем совсем не так, как асы. Это было очень неудачно. Все праздники в Етунхейме были так или иначе связаны с религией, и жрицы принимали в них непосредственное участие. Ивар по шагам пытался вычислить, насколько далеко от него отдалились, и насчитал не более пяти-шести комнат. Он выжидал, пока процессия не покинет покои. Издалека доносились пение и молитвы, по крайней мере, так казалось Ивару, хотя древнеётунский он знал весьма посредственно. Прятаться среди приборов было неудобно, а еще сильно хотелось есть. Он уже думал вернуться в Асгард, обождать немного и пойти в третий раз, но потом решил, что это слишком опасно. Наконец, спустя бесконечный час, за который Ивар вспомнил все известные ему поэмы и баллады, торжественная процессия удалилась, причем без старшей царевны. Ученый выждал еще несколько минут и бросился к подруге. Та стояла на коленях в центре комнаты, испещренной кругами и таинственными знаками. Ивар точно знал, что несколько часов назад комната была девственно чиста. Он побоялся войти в бликующие всеми цветами радуги круги и только окликнул хозяйку.

— Старшая царевна!

Великанша повернула голову, посмотрела на него как на чужого и заговорила на етунском языке, чего никогда не позволяла себе ранее. Ее речь сразу стала гораздо менее чудной, чем обычно, но Ивар далеко не все слова понимал и частично додумывал.

— Ты не вовремя, Звезда Любви, уходи. Мне нужно закончить обряд. Приходи через одиннадцать дней.

— Я не могу, царевна, мне очень нужна твоя помощь! Выслушай! — Ивар опустился на колени и заговорил быстро, но четко на языке асов. — У нас большая беда, многие мои друзья при смерти. Мы умоляем вас пойти в Асгард и помочь!