Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Я не могу и не хочу опираться на фильмы — в качестве развития образов персонажей они мне просто противны, но если персонаж хотя бы теоретически по такой дорожке может пойти (всех предать и смотать в компании малознакомых существ), то его окружение вполне может видеть первые проявления метаморфоз, а предатель Асгарда в лице царевича никому не нужен.
Так что асы просто не могли отпустить Джейн — само ее пребывание в Асгарде было для них унизительным, хотя она ничего об этом не знала.
Что же касается последнего разговора Джейн и Тора по поводу разницы между царем Асгарда и Всеотцом, то сия мысль совершенно случайно недавно пришла мне в голову. Семь лет меня то и дело гложила мысль, каким все же образом могло так получиться, что Тора короновали при жизни отца — неслыханное дело. Но ведь во всех фанфиках и фильмах речь всегда идет о том,
И, наконец, Беркана и Хагалар. Да, Хагалар поступает подло, но ему Джейн была нужна не для того, чтобы она Беркану соблазняла Мадгардом, ему наоборот надо было, чтобы Беркана передумала выходить замуж в Мидгард. Этого он с помощью Джейн добился. Ну, а дальше чуть-чуть недоговорить — и все, Беркана снова одна, снова растеряна и снова готова броситься ему на шею. Он не знает о смерти Джейн, но искренне считает, что Джейн о Беркане не вспомнит, ибо зачем ей мучиться с асгардийкой в своем мире? Пообещать можно все что угодно, но обещать — не значит жениться ©. Хагалар говорит о Фенсалире (он думал о нем глав 15 назад, до приезда Джейн, но тогда так и не договорился с Берканой). О нем же, но в другом ключе, в начале главы думает Фригг. Совершенно случайно глава закольцевалась, хотя я об этом не думала, когда писала изначальную большую главу.
У многих членов фелага вызвала вопросы хронология последних глав, и я их прекрасно понимаю: много героев, много событий, а упоминать наши обычные месяцы я не могу. Так что просто напишу последовательность действий:
16 февраля:
Локи пробуждается
Тор должен был отвезти Брюса в поселение, но сломалась аппаратура, поэтому поездку отложили.
В поселение отправляется Хагалар предупредить о скором появлении Тора и его друга, узнает об Иваре и об идеях поселенцев.
17 февраля
Беннер с Тором приезжают в поселение, знакомятся с Фену. В тот же день вечером Тор улетает обратно во дворец.
19 февраля
Утром пробуждается Ивар, и они с Отал идут к царевнам.
Вечером Хагалар возвращается во дворец.
20 февраля
Свадьба, на которой присутствует вся царская семья и Хагалар.
21 февраля
Отъезд Джейн в Мидгард (ее провожают Тор и Хагалар).
Поздним утром Беркана просыпается, Хагалар ей предлагает Фенсалир.
Один предлагает Локи ученичество.
Отъезд Локи в поселение вместе с матерью. Он приезжает поздно, поэтому с Беннером не общается.
22 февраля
Разговор Локи и Беннера.
23 февраля
Разговор всего фелага с Раиду — конец шестой части. А началась она, страшно представить, — 28 ноября.
====== ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ Глава 105 ======
Летняя половина года началась с дождей, будто нарочно насмехаясь над многочисленными проектами царевича, предполагающими чистое небо над головой. Первый месяц заставил поселенцев побеспокоиться за новые посадки, однако второй обрадовал сухостью и неожиданным теплом. Сам царевич не обращал особого внимания на морось и туман, тренируясь при любой погоде, зато для его наставницы тепло было жизненно необходимо. Она ненавидела холод и сырость, чью неприглядность не компенсировала даже компания венценосного ученика.
Когда Локи три месяца назад обратился со странной просьбой, Отал подумала на Ивара, решившего обезопасить себя таким хитрым способом и подставить ее под горячую царственную руку. С тех пор, как царевич появился в поселении, Чернобурая, как и прочие благоразумные отверженные, избегала его общества, справедливо полагая, что от всесильных неуравновешенных власть имущих лучше держаться подальше. Даже если воскресший из мертвых сейчас в ссылке и проклят Одином, это вовсе не значит, что через неделю, месяц или год Всеотец не одарит его своей милостью и не обрушит страшные кары на головы тех, кто бросил хоть один косой взгляд на его отпрыска. Даже сейчас Локи имел право убивать, издеваться и мучить асов любым способом, и никто не имел права защищаться от его произвола. Пока он вел себя благоразумно, но даже постоянное наблюдение мастера магии не уменьшало потенциальную опасность. Хагалар, безусловно, сильнее царевича, но если он тронет его хоть пальцем, то поселение сравняют
Появление в мире отверженных самого сына Одина вызвало чудовищную волну безумных слухов. Одни вообразили, что прибыл и не Локи вовсе, уже год, как покойный, а некий двойник, что Один догадался об обмане и немецком языке и подослал шпиона в образе собственного сына. Другие считали появление царевича благом, мол, наконец-то Один вспомнил об истинном предназначении поселения, наконец-то удастся создать что-то ценное, по-настоящему нужное Асгарду, например, всесильное оружие.
Однако большинство — обычные отверженные, привыкшие к спокойной жизни, отсутствию контроля и простой, во многом бессмысленной работе — увидели новоприбывшем веяние непредсказуемых, опасных перемен, ведь жизнь одного-единственного Локи ценилась в разы больше всего поселения, а обеспечить его безопасность никто не мог. Особенно много скептиков было среди покалеченных, таких как Отал. Хотя она и выглядела как здоровая асинья, но старые раны полностью так и не затянулись. Боевая магия на первый порах давалась ей с трудом, одно из заклинаний Хагалара прожгло ее почти насквозь, серьезно повредив печень и легкие. Что именно ей вырезали в доме исцеления, она не спрашивала, чтобы крепче спать по ночам, только получила заверения, что ее жизни ничто не угрожает. Но полностью убрать боли медики не смогли, и от многих привычных занятий пришлось отказаться в угоду покалеченному организму.
Были в поселении и те, на кого появление Локи произвело неизгладимое впечатление. Одним из таких асов оказался сам мастер магии, который буквально лишился рассудка, стоило бесчувственному царевичу оказаться в цепких руках целителей. Хагалар странно вел себя еще перед несостоявшейся коронацией Тора, даже потребовал от Отал, чтобы она защищала его внебрачную дочь. Когда же объявили о трагической кончине Локи, Вождь сорвался на его похороны, почти двое суток отсутствовал, а вернулся усталый, едва держащийся на ногах. Он много пил вместе с боевыми магами, много говорил, но столь бессвязно, что Отал не помнила ничего, стоящего внимания. Мастер сильно сдал после смерти царевича, многие с надеждой ждали, что он покинет пост, который достался ему при не выясненных обстоятельствах. Отал наблюдала за его возвышением, поскольку пришла в поселение на несколько зим раньше. Ее вводил в курс дела предыдущий мастер магии, которого звали Хагаларом. Когда же нынешний мастер, едва попав в мир отверженных, взял себе такое же руническое имя, никто не удивился, ведь рун не так и много. Новый Хагалар подобострастно подчинялся тингу, завел дружбу со своим мастером и уговорил боевых магов показать свои способности. В ту пору «боевыми» считались все маги, которые устраняли катастрофы и тушили пожары. Посмотрев на их возможности и продемонстрировав, как позже выяснилось, лишь малую толику своих, Хагалар предложил раскрыть секреты мастерства талантливым чародеям, а заодно проверить, не имеют ли склонности к боевой магии те, кто никакие катастрофы не устраняет. Мастера посчитали его идею блажью, ведь поселение ни на кого никогда не нападало, но маги и их мастер были очарованы возможностями новичка. В ту пору Отал не предполагала, что у нее есть способности к боевой магии, но Хагалар с легкостью их обнаружил. Привыкнуть к его странной манере общения удалось не всем, но буквально все маги, даже не боевые, хоть что-то да почерпнули от нового Хагалара. Его возможности были колоссальны, хотя он их никогда в полной мере не показывал. Отал и еще четверо сильных боевых магов остались при нем, восхищались им и были готовы выполнить любое его поручение. Нарушая законы поселения, они пили мед и пиво долгими зимними вечерами и горланили песни, используя заклинания отвода глаз. Они отлично находили общий язык, несмотря на большую разницу в возрасте. Хагалару было к четырем тысячам, Отал, самой старшей из команды, около трех. И всех всё устраивало.
Чернобурая давно привыкла к тому, что поселение собирает под свое крыло лучших из женщин и худших из мужчин. Сидящей на хуторе женщине, пусть и совершившей преступление, очень тяжело решиться на побег, а если она и решалась, то не знала, ни куда идти, ни как избежать опасностей, таящихся на каждом шагу, так что до деревни отверженных добирались лучшие и самые удачливые. Другое дело мужчины — ни один настоящий мужчина никогда бы не решился запятнать свою честь миром отверженных, скорее принял бы изгнание или смерть, и только трусы стремились спастись любой ценой. И все же в свите Хагалара оказались только достойные асы.