Локи. Дилогия
Шрифт:
– Локи, рейсовик, на котором я прилетел, отправится обратно менее, чем через шесть часов, а мне еще надо заглянуть к паре хорошо известных тебе лиц. Поэтому давай отложим всю лирику на потом и поговорим о деле, ладно?
Я предложил им рассаживаться вокруг стола, поухаживал за дамами, сел сам, откинулся на спинку кресла и заявил дядьке, что мы внимательно слушаем. Он пожал плечами, «поплыл» взглядом и знакомо зашевелил бровями. Закончив проверку «чистоты» помещения, одобряюще хмыкнул и жестом переключил наше внимание на Телепневу. А она, сглотнув подступивший к горлу комок, попросила дать ей гостевой доступ к ДАС .
Я пошел ей навстречу. И вскоре увидел перед собой голографию девчонки лет шестнадцати.
– Это Ксения, моя младшая сестра. Двадцать
Начиная со слова «Халифат» я смотрел на закаменевшее лицо Федосеевой и сходил с ума от дикой мешанины чувств. С одной стороны, я искренне сочувствовал горю Ульяны и был бы рад ей хоть чем-нибудь помочь, а с другой люто ненавидел и ее, и дядьку Фрола за то, что они вынудили Дашу вспомнить Фуджейру! Да, было еще ничуть не менее острое желание забыть о правилах приличий, закрыть к чертовой матери это голофото, выставить гостей из дома и как можно быстрее вернуть свою Спутницу из кошмарных воспоминаний в нормальное настоящее. Но поддаться этому желанию не позволял здравый смысл на пару с пиктограммой «В помощи не нуждаюсь», горящей в одном из тактических окон «Державы».
А Телепнева и не думала замолкать:
– Просмотр этой нарезки убил отца – у него не выдержало сердце. Самое серьезное, на что оказались способны мои дядья, это уведомить меня. А я уволилась из ВКС, вернулась на Белогорье, подняла все свои связи, разобралась с ситуацией вокруг Пограничья и рванула на Рубеж, к Фролу Романовичу.
– Почти уверен, что Совет рода Логачевых отказался отправлять боевые группы на Аджман… - дождавшись паузы в ее монологе, буркнул я. – Михаил Федорович должен был заявить, что эта система находится на противоположном конце территории Халифата, род постоянно заступает на боевые дежурства по Рубежу, а оголять часть родной планеты на такой длительный срок слишком рискованно или самонадеянно. Петрович мог добавить, что имеющиеся в наличии малые разведчики «Буян» до этой системы просто не допрыгнут. А Тихон наверняка сидел, скрестив руки на груди, недовольно щерился и раз за разом повторял, что порубежникам за глаза хватает людоловов с трех Фуджейр. В общем, за помощь вам голосовал только дядька Фрол. Более того, даже если бы в Совет входили Леший, Филька и еще пара-тройка моих самых активных и совестливых бывших родичей, картина бы изменилась, но не сильно.
Гостья скрипнула зубами и отрицательно помотала головой:
– Нет, к Совету рода Логачевых я не обращалась. Во-первых, изначально летела на Рубеж не за этим, а во-вторых, услышала от Озорника практически такое же описание ожидаемых итогов голосования и решила не тратить время впустую.
– Ульяна потребовала провести полный инструментальный анализ ее лояльности! – устав от «лирики», злобно процедил дядька Фрол. И заставил нашу троицу совершенно одинаково вытаращить глаза. Почему? Да потому, что процедура ПИАЛ, в просторечии называемая Исповедью, применялась только по решению суда, только к закоренелым преступникам или лицам, подозреваемым в шпионаже и за двое-трое суток, по сути, выворачивала все их прошлое наизнанку! При этом фаза считывания и анализа архивов коммов или ТК пугала не так сильно, как допрос в моделируемом виртуальном пространстве, проводимый парой оператор-искин – в нем человека прогоняли через сотни ситуаций с полным эффектом присутствия, во время которых отслеживали реакции на тысячи всевозможных раздражителей. И каждую обнаруженную «шероховатость» изучали в разы подробнее, чем под
А Озорник, дав нам возможность в полной мере оценить поступок своей спутницы, перешел к результатам этого безумия:
– Ульяна абсолютно чиста. В смысле, не работала и не работает ни на одну спецслужбу Империи или какого-либо иного государства, не является подсылом какой-либо частной корпорации или рода, не лелеет каких-либо планов против вашей команды и одержима жаждой мести тем, кто похитил, перепродал и убил ее сестру.
Формулировка этого вердикта заставила подобраться – фраза «против вашей команды» однозначно свидетельствовала о том, что у Телепневой были некие планы на нас еще на момент вылета на Рубеж. Но это оказалось не самым странным – пока я обдумывал услышанное, мне на ТК-шку упал файлик с о-о-очень своеобразным вложением. А еще через несколько секунд родственник объяснил, ЧТО он мне прислал, и заставил окончательно потерять дар речи:
– Это досье Ульяны, составленное на основе результатов ПИАЛ, коды доступа к внешнему управлению ее тактическим комплексом, намертво «заякоренным» на твою «Державу», и программка, позволяющая управлять одной из старых и официально запрещенных разработок – системой контроля, неизвлекаемости и самоуничтожения имплантата. В настоящее время в СКНС этой дурехи прописан стандартный срок реактивации в шесть суток. С момента последнего обновления таймера прошло восемь часов сорок четыре минуты. Обновление производится подачей управляющего сигнала с расстояния не более двух метров. Зато подача команды к немедленному самоуничтожению не требует личной встречи – ее можно просто слить в Сеть. Или вообще не подавать, «забыв» о следующей реактивации.
Пока я осмысливал эти заявления, дядька Фрол невидящим взглядом смотрел в стену. Потом встрепенулся, поймал мой взгляд и криво усмехнулся:
– В общем, жизнь девочки в твоих руках. А я сделал все, что меня вынудили сделать, зол, как собака, и теперь умываю руки!
– Ага, щаззз!!! – выйдя из ступора, рявкнул я. – Может, объясните по-человечески, нахрена вы все это затеяли?!
– Объясню. Я… - пообещала Ульяна. – Фролу Романовичу действительно надо во дворец.
Я кинул взгляд на родственничка, пребывающего в состоянии холодного бешенства, дождался подтверждающего кивка и встал из-за стола:
– Что ж, продолжим этот разговор после того, как я его провожу…
…Добавлять что-либо к уже сказанному Озорник отказался наотрез – пока я поднимал его к флаеру, молча играл желваками и сжимал кулаки так, что белели костяшки пальцев. А когда забрался в салон, сподобился бросить еще несколько коротеньких фраз, больше напоминавших крик души:
– Упряма, как Забава. От своей цели не откажется. Побереги ее, ладно?
Что интересно, моего ответа дожидаться не стал – тяжело вздохнул, помахал ладонью, сгорбил спину и исчез за закрывающейся дверью. Надо ли говорить, что в гостиную я спустился в отвратительнейшем настроении и сходу «одарил» гостью не самым благожелательным взглядом?
– Ярослав Викторович, прежде чем судить, выслушайте! – даже не попросила, а потребовала она. А когда я рухнул в свое кресло и жестом предложил начинать, горько усмехнулась:
– На сегодняшний день в Империи нет ни одной силовой структуры, частной военной компании или рода, специализирующихся на работе с Аджманом-три. Вы, порубежники, с головой ушли в необъявленную войну с соседями по системе, жители Дивнолесья отбиваются от боевых групп Африканского Союза, «Кедр», «Росомаха» и «Омега» заняты отловом шушеры из так называемого «Черного треугольника» и так далее. Да, в теории можно нанять профессионалов из какой-нибудь частной военной компании и отправить на эту планету, однако на практике свободных профессионалов приемлемого уровня найти невозможно. Ибо после известного вам совещания, проведенного Защитником в середине апреля, абсолютное большинство ЧВК и боевых групп заключили очень жесткие контракты с государственными структурами.