Лондон в огне
Шрифт:
— А уверены ли вы…
— В том что уговорит? Не сомневайтесь. Командирский дар убеждения — это вам не паровой пулемет, тут давление всегда на максимуме.
— Будем надеяться, — пробормотал Вильям.
— Слушайте, Холмс, а вы можете сказать «эл-лементарно. Минимум», а?
Вильям сказал. Даже дважды.
— Спасибо, мистер Холмс, — серьезно поблагодарил подземный житель. — Есть в нашей службе и приятные моменты, есть.
Вильям хотел уточнить что такого приятного в производном от довольно банального латинского значения[1], но не успел.
—
Голос у леди-заговорщицы был звонок, но не очень женственен. Боцман какой-то в юбке, да простится столь недостойное джентльмена сравнение.
В последние дни Вильяма перестало парализовать от близости женщин. Но нельзя сказать что он перестал их бояться. Скорее, наоборот.
…— Значит, так: вы брат с сестрой, отец ваш держит псарню в Хэмпшире, и был знаком с покойным батюшкой мадам Гише. В Лондоне вы проездом, сбывали партию щенков, да сестрица приболела. Со дня на день домой отправитесь. Выгуливать щенков в саду, на глаза прислуге и соседям не лезть. Прислуга себя держать умеет, но мало ли… — Катрин кивнула юнцу. — Вопросы? Ну и отлично. Отправляйтесь спать, мистер Холмс. Полагаю, мы все устали, самое время отдохнуть и прийти в себя.
— Несомненно, миссис Грин, — мальчишка вышел в свою каморку и аккуратно прикрыл дверь.
— С тобой… — Катрин глянула на обессильно сидящую на диване девушку. — Платье и белье не твоего размера, но чистое. Умыться сама сможешь?
Тиф кивнула.
— Через десять минут приду, скажу пару слов.
Дверь закрылась. Бывшая хозяйка «Редкостей» тупо смотрела на большой таз. От кувшина даже на расстоянии веяло жаром. Вода горячая. Сухая комната. Полуподвал, за окнами признаки серого туманного рассвета. Тиффани уперлась руками в диван, заставила себя встать. Умыться, да…
Стало чуть легче, в складках просторного домашнего платья угадывались отзвуки незнакомых, наверняка, очень дорогих духов.
Вошла та рослая молодая тетка, тоже успевшая переодеться. В руках тяжелый поднос:
— Обещанное. Пузырь не вскрытый. На всякий случай чай и немного закуски. Вдруг все же в комплексе потребляешь.
— Благодарю вас, миссис Грин.
Бутылка была действительно полная. Ром. Не дешевый флотский, а старый, ямайский для ценителей-джентльменов. Тиф обнаружила что попросту не может открыть бутылку.
— Что-то ты вообще… — проворчала хозяйка, без труда справляясь с пробкой. — Смотри до смерти не упейся.
Тиффани хотела что-то сказать, но наполненный наполовину стакан так и манил густым и маслянистым ароматом. Девушка просто глотнула, раз, другой… блаженно задохнулась…
Тяжелое тепло скользнуло внутрь. Тиффани улыбнулась и открыла глаза:
— Простите, миссис Грин. Не желаете ли отведать глоточек? Ночь и у вас выдалась утомительная.
— Это верно, — высокая женщина усмехнулась и взяла бутылку. — Тиффани, стакан твой, закрепленный. Никому не давай,
— Понимаю, миссис Грин. Но надеюсь у меня не чахотка.
— Я тоже надеюсь. За твое здоровье, — дама глотнула из бутылки, покрутила носом: — Ничего так. Истинно пиратский. Кстати, о насущном. Имеешь несколько дней. Поразмышляй. Есть шанс уехать. Скажем так, в далекую колонию. Приличный климат, чистый воздух. Особого комфорта нет, но жить можно.
— Благодарю. Отличное предложение. Но у меня нет сил начинать все с начала. И отработать я не смогу. Ни как шлюха, ни как торговка, — Тиффани не могла оторвать взгляда от густой янтарной жидкости на дне стакана — так бы утонуть в ней.
— Тебе видней, — миссис Грин вновь коротко приложилась к бутылке. — Второй вариант куда проще устроить. Ладно, отдыхай… — бутылка со стуком вернулась на столик. — Чай пока горячий…
— Здесь не только чай или мне показалось? — уточнили от дверей.
В голове Тиффани слегка плыло, она смотрела на вошедшую даму и не понимала: кажется что она такая красивая или это ром глаза застилает? Откуда здесь истинная леди да еще в столь изящном платье из очень модного салона?
— Мы так, на сон грядущий, — с некоторым смущением пояснила миссис Грин. — Закончили уже.
— Я на всякий случай рюмки принесла, — сказала неизвестная леди. — Напоминаю, что для сна у некоторых осталось всего два часа. Великосветские развлечения — крайне напряженный период жизни.
— Гм, может не стоит и ложится, — проворчала высокая дама.
— Вот я чайник и чашки припер, — сообщил от двери лысоватый джентльмен, отчего-то показавшийся Тиф смутно знакомым. — Тонизирующий древний напиток, лично покупал. «Фортнум энд Мейсон»! А этот ваш ром вообще враг трудового народа и злобная выдумка эксплуататоров.
— Это верно, — признала миссис Грин. — Давай мы чаю, а остальные еще по рюмочке.
— Не превратили ли мы в изгоя молодого человека? — осведомилась леди, поглядывая на дверь каморки.
— Нет, просто удивительна сила безвестной известности, — почему-то хихикнула миссис Грин.
Тиффани еще помнила как дали рюмку донельзя смущенному мистеру Холмсу — парень, похоже, и вовсе онемел. Что-то говорил словоохотливый лысун, а Тиф уже спала, невоспитанно подтянув ноги на диван и забыв о приличиях. Чудесный напиток этот островной ром…
…— Она всего лишь женщина и она непременно придет. Это крайне самоуверенная особа, — капитан окончил возиться с сорочкой и взглянул в зеркало.
Кабинет, собственно, являющийся частью спальни и огромной гостиной, был завален приборами, картами, походным снаряжением, лыжами и снегоступами. Угол занимала довольно пахучая груда зимних сапог, на ней покоился устрашающий китобойный гарпун. В спальне было чуть больше порядка, хотя у алькова стоял добрый десяток охотничьих ружей и карабинов, а на столбе-опоре балдахина старинной кровати висел патронташ и пустой футляр подзорной трубы.