Лондон в огне
Шрифт:
— Держу пари, это не она, — сэр Морти, с трудом отыскавший для себя относительно свободное кресло, уселся и потрогал кончиком трости стеклянный глаз огромного полярного медведя, шкура которого распростерлась перед камином. По правде говоря, зверюге и так было несладко: задние лапы хищнику отдавливали здоровенные ящики с выжженной на толстых досках таинственной маркировкой.
— Напротив, я уверен, что это именно она, — холодно молвил капитан и сунул в жилетный карман крохотный двухствольный пистолет. — Рост и телосложение полностью соответствует описанию. Не знаю, как она смогла изменить цвет глаз, но это наверняка какая-то
— Что ж, вам виднее, — признал сэр Морти, тонко скрывая иронию. — Тогда я бы на вашем месте не пренебрегал мерами предосторожности.
— Не премину воспользоваться вашим советом. Простите, мне пора…
Спускаясь по лестнице, сэр Морти в очередной раз подумал, что мир окончательно измельчал. Вокруг сплошные безумцы. Этот человек, именующий себя капитаном, но не сумевший предпринять ни одной удачной экспедиции, почему-то поставлен во главе войск вторжения. Несомненно, он истинный британец, упорный и фанатично преданный делу. Откровенный безумец, сын богатого пивовара, умудрившийся в несколько лет растратить огромное состояние, еще недавно одержимый идеей подарить Англии пустынные пространства у Северного полюса, молодой капитан с воодушевлением взялся за руководство экспедиционным корпусом. Что ж, проникновение в иной мир действительно выглядит куда предпочтительнее — там есть земля, и нет снегов. И что за утопия эта жажда пустых путешествий к мертвым полюсам?
Сэр Морти сел в автоматон, трое телохранителей заняли свои места.
— В лабораторию!
Механизм, чей закрытый салон защищали броневые листы, тяжело выкатился из ворот. Пусть капитан развлекается. Провинциалку проверят, но для уточнения ее личности нужно время. Даже в век прогресса надежная рука пневмопочты еще не дотянулась до Южной Америки. Нужна неделя по меньшей мере. В любом случае — это не та шпионка. Возможно, какая-то авантюристка, охотница на состоятельных мужчин, но не шпионка Оттуда. Та бы действовала куда тоньше и изобретательнее, без спешки и риска. Ужасно, Лондон попросту наводнен непристойными и навязчивыми женщинами.
Сэр Морти с печалью взглянул в затылок водителю. Что за чудные кудри. А сам гений уже начинает лысеть…
В непривычном дамском седле блистать шпионской грацией оказалось сложновато, но, собственно, этого и не требовалось — покрой «амазонки» компенсировал некоторую неуклюжесть всадницы, — в этаком платье любая корова в изяществе прибавит. Катрин себя коровой не чувствовала, так, — туповатой телкой на выпасе. Мешал ненужный стек и очевидная глупость происходящего.
Кавалер из Капитана оказался вопиюще не куртуазный. Несколько фраз, взгляды, в которых мужского интереса было ровно столько же, сколько и сконцентрированной до смехотворности «пытливой проницательности». С этакими манерами играют следователей в дешевых сериалах. Понятно, спутник мадам Грин тех шедевров видеть не мог, что его отчасти извиняло.
— Могу я узнать о ваших краях и родословной вашей семьи, дорогая Стефания? — нарушил однообразие стука копыт кавалер. — К сожалению, в ваших южных местах мне не доводилось бывать.
— Фамилия унаследована от мужа. В девичестве — я Гише. Наша семья была одной из первых, обосновавшихся в долинах за перевалом. Дикие места. Белое общество там весьма ограничено: англичане, французы, несколько голландских семей, — круг общения чрезвычайно узок. Пытаемся сосуществовать в мире
— В колониях такое случается, — благородно не стал осуждать смешение национальностей капитан, известный как ярый британский патриот. — Полагаю, в вашем поместье обширные конюшни?
— Иначе там не выжить, — призналась Катрин. — По сути у нас лишь тень цивилизации. Не поверите, я впервые увидела легковые автоматоны уже здесь, в Лондоне. Грузовые чудовища у нас в порту и у складов, я, естественно, не считаю.
— О, не сомневаюсь, весьма скоро прогресс и хорошие дороги придут и в вашу страну.
— Мы не торопимся, — заметила мадам Грин.
Спутник бросил очередной пронизывающий взгляд.
— Увы, прогресс очень дорого обходится, — пояснила Катрин. — Переправка автоматонов за океан стоит безумные суммы.
Кавалер маловежливо кивнул и устремил свой орлиный взгляд вперед. Профиль у него был ничего, но выражение физиономии абсолютно отмороженное.
Странная прогулка выдалась. Парк оказался довольно неуютным местом, по крайней мере, в его «конно-прогулочной» части. Широкая аллея, отгороженная невысокой чугунной оградой, небольшие рощицы, среди них нечто весьма напоминающее пустыри со следами снесенных строений. Силуэты симпатичных зданий за парком и деревья той части парка, что именовалась Кенсингтонскими садами, слегка скрашивали унылое впечатление. Вот и у пруда тоже было недурно — где-то там прогуливалась Фло с Л-супругом, и надо полагать, они проводили время куда веселее. Да, явление на первое свидание без конвоя родственничков выглядело бы уж совсем непристойно и шокирующе. Но что толку вообще здесь кататься? Судя по всему. Капитан форсировать события не спешит.
Капитан глянул величавым альбатросом и вдруг резанул:
— Стефания, должен признать, что вы воистину необыкновенная женщина. Столь красивую и таинственную особу встретить в чопорном Лондоне почти чудо. Видит бог, я не заслужил такого везения.
— Благодарю. Чудесный комплимент. Едва ли я так таинственна, да и красота… Увы, годы и неудачное замужество отняли слишком многое. С другой стороны, раз я еще небезынтересна столь знаменитому и мужественному человеку…
Капитан слегка поморщился:
— Слухи о моей известности весьма и весьма преувеличены. Не сомневаюсь, вы читали обо мне лишь сплетни многочисленных недругов и злопыхателей. К сожалению, в нашем обществе царит зависть и неверие.
Катрин улыбнулась:
— Так и что же? Вы, несомненно, очень интересный и неординарный человек. Я предпочту истинную мужскую смелость и прямоту тысяче иных скучных достоинств.
Капитан придержал коня:
— О, мы с вами ценим главную добродетель мужчины! Смелость и целеустремленность, не правда ли?
Догадливая кобылка Катрин тоже замедлила шаг. Наездница шире распахнула сияющие светлые глаза и с должной долей наивности воскликнула:
— Но разве не это и есть важнейшие достоинства мужчины? Рыцарь и завоеватель, чуждый двусмысленности и наигранности, сдержанный и образованный — разве не таков образ британского джентльмена? К чему эта мода на изнеженных и утонченных актеров и художников, мнящих себя индивидуальностью лишь потому, что способны срифмовать несколько строф или взять в руки кисть и краски? Нет, у нас в поместье эти жалкие эстеты были бы приравнены к шутам и слугам. Ах, прошу прощения за мое прямодушие, я здесь чужая и порой забываюсь.