Лоскутная кожа
Шрифт:
***
Мерное дыхание охотника вдруг прервалось, тот зачавкал во сне и перевернулся на другой бок. Вялая рука, пытающаяся подлезть под седельные сумки под его головой, быстро прекратила неловкие попытки поправить подушку. Послышался негромкий храп по-настоящему уставшего человека. Будто предупреждающее рычание кота.
– Спи спокойно, – сказал Молок после непродолжительной внутренней борьбы. Спрятал грубый ножик из ритуального чёрного стекла обратно в карман, спешно ощупал собственное лицо в поисках таинственных изменений, способных объяснить
Его внимание привлёк тихий шепот нерассказанной истории. Такой бывает только у вещиц, особенно памятных для людей. Молок понимающе кивнул, мысленно нащупав странный незнакомый свёрток в подушке Волота. Крошечная железка, спасшая жизнь юному герою. Интересно, способна ли эта железка погубить то, что однажды сохранила?
Молок расплылся в хитрой улыбке. Вяло повёл рукой в воздухе, нащупал содержимое свёртка в собственном кармане. Герб короля, всё ещё различимый, несмотря на перекрывающую его трещину сокрушительного удара. Опасная вещь, в особенности здесь, на землях мятежников.
Волот недовольно засопел, перевернулся на другой бок. Во сне ему казалось невероятное, ужасающее душу испытание, кошмарное наваждение – Молок потянул носом и понял, что страх как-то связан с увечьями или болезнями старости. Не самый плохой выбор. Не самый.
Глава 6
Пылающие костры, отмечающие охраняемую береговую линию, блеклыми бликами света отражались в мерно текущей воде. Ночное небо, устало нависшее над широкой рекой, точно одеялом окутало всё густым, почти осязаемым мраком. Всё, кроме желанного брода.
– Вон ещё один, – шепнул Гримбо. Неприметная тень терялась среди деревьев и темноты, равно как и палец доктора, указывающий на неё. Его голос был едва слышен за треском сухих веток кустарника. Даже древнее чудовище устало лежать на сырой холодной земле, изучая вражеский пост. – Лучник. Не спит, смотрит на воду. Смешно… Тратить столь короткую жизнь так бессмысленно!
– Видимо, ожидают вылазку, – тяжело сопя, нетерпеливо объяснил охотник. – Или сами чего планируют, хотя это вряд ли. Что ещё видно?
– Я вижу длинную гибкую ветку, по-моему, тис, – немного рисуясь, продолжил лекарь. Театрально сложив руки козырьком, старательно прищурился, высунул кончик языка. – И тетива. Однозначно, стрелок. И ещё широкая бляха, награда с турнира, на ремне колчана. Какой фарс!
– Не впечатлил, – глухо соврал Волот. Яркие огни, отмечавшие путь ветра снопом искр, слепили глаза. Пляшущие тени издевательски смеялись, расплываясь бесконечно пёстрым калейдоскопом света и тени. Оставалось только довериться словам демона – и, если верить его зрению, дела были откровенно плохи.
Ястреб молчаливым призраком пронёсся над рекой, выслеживая зазевавшуюся добычу. Как можно миновать зорких постовых, явно ожидающих гостей?
– Никак. –
– Назад возвращаться нельзя, – раздражённо отмахнулся он. Даже находясь вдали от врага, на безопасном расстоянии, они не решались говорить громче. Подлый в своей переменчивости речной ветер мог донести обрывки фраз даже до того берега.
– Это с какой стати?
– Ты думаешь, почему они на стрёме? Готовятся либо к обороне, либо к штурму. Так и так, мы между молотом и наковальней.
– Думаешь те, другие, позади нас? – с неподдельным интересом пробормотал Гримбо, заламывая шею в смутной надежде. Но колючие заросли ответили ему лишь безмолвием.
– Да. Я не был здесь очень давно, но как иначе объяснить всё это? Целый отряд застрельщиков, охраняющих единственную переправу, огни вдоль берега, те бедолаги в лесу.
– А они здесь каким боком?
– Ну, – смутился охотник, судорожно подбирая слова. – Это были явно дезертиры. Ну, которых волки погрызли, помнишь?
– И что? – с придыханием открыв рот, будто слушающий байку малец, спросил Гримбо. Выпученные глаза жадно блестели, заглядывая прямо в рот Волоту, буквально ловя каждое слово.
– А то, что дезертиры просто так не берутся. Чтобы сбежать из армии, нужно, чтобы эта армия была. Неподалёку, понял?
– А-а, – понимающе протянул он, будто осознав тайную истину. – Да, конечно-конечно, теперь всё понятно. Вы, люди, всё-таки очень интересные. Всегда хотел побывать на настоящей людской войне, это очень захватывающе. Поэтому и стал лекарем. Но, видишь ли, меня либо держали при дворе и заставляли лечить сифилис, либо отправляли помогать этим глупым монахам, когда уже всё кончилось. Боялись рисковать мной. Скукотища.
– Если не придумаем, как перебраться на ту сторону, увидишь во всех подробностях.
– Правда?
– Только в последний раз.
Тусклые созвездия безразлично наблюдали за двумя путниками, замершими, будто каменные валуны в траве, на обрывистом берегу реки; резко уходящий вниз скользким глиняным скатом, он не оставлял надежды спуститься незаметно. Ледяная чёрная река угрожающе пенилась в водоворотах от коряг на дне. Десятки стрел, пущенных на один лишь подозрительный всплеск, были готовы взорваться фонтанами брызг. Что же говорить о судьбе того, кто сумеет доплыть до пятен света, отблесков кострищ в речной мути?
Ночь постепенно теряла силу. Оглушительное пение сверчков, переставшее за долгие часы наблюдения мешать, – будто всю жизнь слышал! – смолкло; мёртвая тишина, предшествующая любому рассвету, давящим водопадом обрушилась на мир, заставив Волота опомниться от тяжёлых раздумий. Удивлённо глянув на пушистый небосклон, бархатное полотно благородного фиолетового, он прохрипел:
– Пора. – Горло, скованное долгим молчанием, холодом и жаждой, прорезалось усталым голосом. – Надо убираться, слышишь?