Ловец душ и навья невеста
Шрифт:
— Спасибо за предложение, но мне ничего не нужно, — поспешно ответила Карна, выдавив улыбку. — Грета, что там?
— Все очень плохо, — ответила служанка и поджала губы.
— Рихард на самом деле так плох? — нахмурился Зейн.
— Рихард? — удивилась Грета. — Причем тут Рихард? Что с ним станется? Он живучий, как бродячий кот, и точно еще не израсходовал свои девять жизней. Я говорю в общем. В целом. Все очень плохо. Миру скоро придет конец. Тьмы становится все больше, света меньше, и однажды все
— Понятно, — кивнул Зейн и, улыбнувшись краешком губ, подмигнул Карне. — Ловец спустится?
— Уже идет, — ответила служанка.
Рихард на самом деле показался наверху лестницы, во все тех же брюках и наспех накинутой черной рубашке. Карна поспешно отвела взгляд, почувствовав неловкость. Они договорились забыть и не вспоминать произошедшее, но как это сделать? Рихард медленно спускался вниз, но вдруг оступился, выругался и едва не упал, успев вцепиться в перила обеими руками. Карна ахнула и бросилась к нему на помощь.
— Спасибо, — смущенно поблагодарил ее ловец, выпрямляясь. — Что бы я без тебя делал.
Он попытался попасть пуговицей в прорезь, но пальцы его дрожали, и Карна не выдержала и сама застегнула ему рубашку. Поправила воротник и даже не слишком смутилась, когда ее пальцы случайно коснулись его шеи.
Рихард вдруг перехватил ее руку и поднес к губам.
— Тебе лучше? — спросила Карна, выдернув ладонь, но губы ловца все же успели обжечь ее кожу, вновь напомнив о прошлой ночи.
— Гораздо, — кивнул Рихард и обратился к Зейну. — Срочное дело?
— Да, — кивнул тот. — Подозреваемый в убийстве.
— Подозреваемый? — поморщился ловец. — Выходит, он живой? Ты же знаешь, Зейн, я терпеть не могу смотреть во всех этих отбросов, мне и так сейчас мерзко. Дай лучше труп. Посмотрю ему в глаза и скажу, кто убийца, к чему все эти подозреваемые?
— Я бы так и сделал, вот только глаз у трупа нет, — холодно ответил Зейн. — Как и головы. Прошу прощения, дамы.
Грета лишь отмахнулась, а Карна, ахнув, непроизвольно подалась к ловцу.
— Мог бы и подождать со своими вестями, пока не останемся одни, — неодобрительно заметил Рихард, приобняв Карну и на миг прижав к себе. — Ладно. Пошли.
Он сдернул с вешалки пальто, сунул ноги в ботинки и вышел вслед за полицейским.
— И снова без завтрака, — заметила Грета. — Так что у вас вчера произошло?
26.
Рихард сел в экипаж с гербами полиции на дверках и недовольно покосился на Зейна. Так-то он относился к нему неплохо — куда лучше чем к большинству людей: да, зануда, бюрократ и себе на уме, но именно сегодня он вдруг стал его дико раздражать.
— Что за труп? — спросил Рихард, решив выяснить детали дела заранее. А может и понять, отчего ему хочется врезать Зейну
С утра все было прекрасно. Он проснулся задолго до Карны — по-видимому, благородным девицам полагается спать не меньше девяти часов, потому что дрыхнет она как сурок — и хорошенько ее рассмотрел. Спящей и без этих ее вдовьих одежд она казалась совсем юной. На белой шее красовалась очередь из маленьких синяков — следы его поцелуев. Такая нежная кожа, в следующий раз надо будет быть осторожнее… И этот следующий раз просто обязан случиться.
Карна оказалась такой пылкой, такой отзывчивой. Вулкан страстей за благопристойной оболочкой — так он и думал. Правда, она упорно звала его Эдмоном, но Рихарда это особо не смущало. Пусть зовет хоть аббатисой Августиной, лишь бы целовала в ответ.
— Мужчина, работал на серебряных шахтах, тело вытащили ночью из Червы, — ответил Зейн.
— Патруль его заметил?
— Оборотни, — кивнул Зейн. — Твой ручной кабан не рассказал?
Рихард пристально посмотрел на следователя, и тот прикрыл глаза и отвернулся.
— Уго, — исправился он. — На теле жертвы следы сексуального насилия и истязаний. Голова отсутствует. То ли это особый почерк убийцы, то ли — что вероятнее — он знает, что в городе есть ловец, и решил так подстраховаться. Подозреваемый — муж его сестры. Они давно не ладили и несколько раз дрались.
— Причина?
— Вот ты мне и скажешь, — Зейн повернулся к нему. — Карна — кто она?
Рихард словно загипнотизированный уставился на узкую рыжую полоску усов над губой Зейна. Неужели это и есть разгадка? Зейн — рыжий, как и хлыщ Эдмон в воспоминаниях Карны, и поэтому стал его раздражать?
— Слушай, а не мог бы ты надеть шляпу, — Рихард взял полицейскую фуражку с сиденья рядом с Зейном и нахлобучил ему на голову. — И еще прикрой рукой нижнюю часть лица.
Зейн снял фуражку и положил снова на сиденье, пригладил волосы пальцами. Ноздри его слегка раздулись, лицо, и без того угловатое, напряглось и будто окаменело.
— Рихард, я, конечно, высоко ценю твой вклад в защиту города, но не зарывайся.
— Ладно, — он отвернулся к окну.
— Так кто такая Карна? Это ее настоящее имя?
— Кто она такая — тебя не касается, — отрезал Рихард, глянув на него. — Она живет со мной. Даже не смотри в ее сторону, понял?
Зейн удивленно приподнял брови — отвратительно рыжие.
— И хорошо бы ты перекрасил волосы, — проворчал Рихард.
Остаток пути до полицейского участка они проделали в полном молчании. Узкими коридорами, выкрашенными в депрессивно-серый цвет, прошли к камере, где держали подозреваемого.
— Если ты ничего не увидишь, мы вынуждены будем отпустить его, — сказал Зейн. — Зацепок нет. Дело тухлое.