Ловец снов
Шрифт:
— Да. Более чем уверен.
— О, Арик, мне так жаль.
— Не надо. Я рад был побыть здесь хоть какое-то время.
Эти слова глубоко тронули девушку. То, что он мог относиться к такой ситуации позитивно, не злиться и не огорчаться из-за несправедливости, говорило многое о его характере.
Она даже и представить не могла, чтобы ей сказали, что жить ей осталось совсем немного. Как это было бы ужасно.
— Я не понимаю, зачем тебе нужно было помогать мне с разрешениями, когда, наверняка, ты мог провести время лучшим способом.
Красивые
— Я хотел, чтобы до моего ухода исполнилась твоя мечта.
Геари не могла понять его альтруизм. Люди такими добрыми не бывают.
— Почему?
Арик дотронулся до её лица своей теплой рукой.
— Ты живешь своей жизнью, словно она редкое сокровище, которым нужно наслаждаться. Ты находишь удовольствие в простых вещах и никогда не воспринимаешь их, как нечто само собой разумеющееся. Я увидел радость на твоем лице и воодушевление в твоих глазах, когда ты прижала разрешения к своей груди. Я никогда не видел ничего прекраснее. Я действительно думал, что ты заплачешь от радости, что можешь прикоснуться к ним. Я был бесчувственным всю свою жизнь, Мегеара, но ты…. ты ощущаешь все на таком уровне, который я даже не мог себе представить, и на короткое время я захотел тоже это почувствовать.
И Геари чуть не расплакалась при мысли о том, что этот мягкий, тактичный человек умирает.
— И сколько тебе осталось?
Горе добавило блеска его глазам.
— Две недели.
— Две недели? — повторила она, и ее грудь сдавило еще больше, а сердце защемило от жалости. — Ты шутишь?
— Нет.
В его взгляде, несомненно, была искренность. Этот человек действительно умирал или, во всяком случае, верил в это.
— Ну, может быть, твой врач ошибается. Ты узнавал мнение другого врача?
— Мне не нужно еще одно, — ответил Арик с горькой усмешкой. — В этом можешь положиться на меня. Через две недели меня здесь уже не будет, во всяком случае, в человеческом облике.
И в его последние дни он пришел, чтобы помочь ей…
— О, Арик, — выдохнула Геари, притягивая его к себе и обнимая. — Мне очень жаль.
Арик перестал дышать, когда её грудь прижалась к его телу. Его охватил жар, всё его тело горело. В паху напряглось и набухло, и мужчина подумал о том, сколько раз они дотрагивались друг до друга таким образом, а он ничего не чувствовал.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Просто побудь со мной немного.
Почему это так важно для него?
— Разве у тебя нет девушки или кого-то из семьи, с кем стоит провести время?
— Только Солин, но, честно говоря, он не настолько терпелив. Даже если бы он и был терпеливым, это было бы пошло.
Подавив смешок, Геари обняла его крепче.
Арик прислонился щекой к ее голове и вдохнул сладкий запах моря и женщины. Её кожа слегка пахла персиком, а волосы щекотали его губы. Он закрыл глаза и наслаждался ощущением ее тела, прижатого к нему. Это было чудесно и удивительно, и даже то, что ему придется всё бросить и вернуться в свой серый мир, не взволновало его.
«И
Арик вздрогнул при мысли об этом. Он никогда не испытывал сожаления, будучи Скотосом, но теперь он раскаивался, и это чувство причиняло острую боль.
«Что я наделал?»
Единственным ему утешением было то, что по возвращении на Исчезающий остров человеческие эмоции не будут его донимать. Не будет сожаления или печали. И снов Мегеары у него тоже не будет…
Гнёт боли пронзил его. Это было, как открытая кровоточащая рана, и ему хотелось кричать. Как же люди живут с этими чувствами все время?
Честно говоря, этого было достаточно, чтобы состарить его. Чтобы заставить его опасаться малейших движений — из страха развить их до полной силы. По правде говоря, эмоции выматывали.
Аид был прав. Боги оказали услугу богам сна, сделав их бесчувственными.
И, даже зная это, Арик всё равно был рад своим эмоциям.
Мегеара отступила от него на шаг и взяла за руку. Нежность ее кожи отозвалась во всем его теле.
— Ладно. Давай вернемся на вечеринку и отпразднуем то, что мы с твоей помощью получили.
Стоявшая на носу яхты Кэт вдруг остро почувствовала холод, никоим образом не связанный с погодой. Он скользнул по её коже коротким поцелуем, и меньше всего в тот вечер хотелось ей такого ощущения. К сожалению, она знала, что надвигается.
— Что, черт возьми, здесь происходит?
Она медленно повернулась на прозвучавший низким баритоном голос и увидела высокого привлекательного мужчину, лиловые глаза которого выделялись даже в темноте. Его темновато-блондинистые волосы развевались на ветру и отсвечивали более светлыми тонами, что лишь подчеркивало мужественную красоту его лица.
Зебулон, или Зет-Ти, как он предпочитал, чтобы его называли, был существом крайне властным и злобным. Как и о других из его вида, никто не знал, когда и где он родился. Все, что они знали — что у него достаточно сил, чтобы одним движением руки убить бога.
Убийцы богов, или Хтонианцы, как они предпочитали называть сами себя, встречались редко: Зет-Ти был одним из них, и он обладал жутким нравом.
Он стоял перед Кэт в джинсах и темно-бордовой футболке с длинными рукавами, на которой была написана греческая фраза « o, oo».
«Бойся, я слежу за тобой» — нанесенная серыми буквами.
Эта фраза была к месту, так как он именно этим он и занимался. Вечность назад он и его собраться объединились и создали полицию для богов. Именно они поддерживали порядок во Вселенной.
До тех пор, пока не повернулись друг против друга — по причинам, известным только им. Те из них, кто выжил, строго присматривали за человечеством, и среди них не было явного лидера.
Скорее, они были воплощением холодной войны, в состоянии которой они находились только ради присмотра друг за другом, и они редко бывали заодно, разве что в преследовании бога, переступившего какую-либо черту, которую они ему определили.