Ловец тени

Тарасов Валентин

В тесном жилище у жарко пылающего, несмотря на летнюю пору, очага сидел волхв Колобор и два его го­стя — Сбыслав и Чеслав.

Колобор, почти не мигая, слушал рассказ Чеслава о по­ходе на хутор Молчана и о страшной находке, обнару­женной там, а также о мертвом чужаке, на которого они с Кудряшом случайно наткнулись в лесу. Внешне волхв казался совершенно спокойным и только вздрагиваю­щие время от времени пальцы рук, что покоились на ко­ленях, выдавали его встревоженность. Страшная смерть хуторян, а перед тем семьи Кудряша, мало кого могли оставить безучастным,

вот и пришли глава городища Сбыслав с племянником Чеславом держать совет с волх­вом Колобором о тех смертях внезапных, потому как на­род в городище роптать стал, пребывая в неведении их причин.

Дослушав рассказ молодого охотника до конца, старый волхв закрыл глаза — то ли от усталости, то ли для того, чтобы скрыть тревогу, а может, обдумывая услышанное. Какое-то время он молчал, а после, так и не открыв очей, тихо промолвил:

— Чуяло сердце, что не к добру все то...

Сбыслав и Чеслав, не совсем понимая, к чему были ска­заны слова те, переглянулись. Колобор же, резко открыв глаза, пояснил:

— Не приглянулись мне сразу чужаки те. Вроде и с ми­ром, и с почтением пожаловали к нам... Однако помыс­лы их... скрытными мне показались. Речи медоточивы, сами учтивы, а глаза... Было в них что-то... Так старшие порой на дитятей неразумных смотрят...

На пороге незаметно, отчего Чеслав даже вздрогнул, появился помощник волхва Миролюб с деревянной мис­кой в руках. Подойдя к жрецу, он протянул ему сосуд со словами:

— Испей, ведун, самое время.

Колобор поморщился, но все же взял миску и выпил содержимое большими глотками, скривившись еще больше.

— И что ты туда такое мешаешь? — пробурчал волхв скорее для оправдания своей слабости перед малоприят­ным напитком, чем от недовольства, а мужам пояснил: — Прихворнул малость... Вот Миролюб и пользует зельем. Да уж больно горьким... — Отдав миску помощнику, отер Колобор губы и усы.

Подкинув в очаг еще одно полено, Миролюб вышел не­заметно, как и появился.

Колобор же, встав с ложа, на котором до того сидел, по­дошел к оконнице и подставил ладонь под летящие кап­ли дождя. После, выждав немного, поднес руку к глазам и, сосредоточенно глядя, как бегают дождинки по ладо­ни, задумчиво продолжил:

— Да... Уж не знаю, что занесло гостей чужинских к нам, а только вместе с ними и Зло черное пришло в городище наше, а теперь, видно, и в округу проникло. — Тень легла на лицо волхва. — Как бы не довелось нам сжечь го­родище наше, пращурами основанное, чтобы люд сохра­нить, да искать новое место для прожитья. Страшной пошестью одарили нас пришлые. Смерть посеяли...

— Да только то вовсе не пошесть была, а потрава, — не­ожиданно подал голос Чеслав.

Колобор остановился и, медленно повернувшись, впил­ся в него глазами.

— Потрава? Откуда тебе про то ведать?

Чеслав закусил губу. Знал, что сказать правду — на­влечь на себя и Мару гнев Колобора. Уж непонятно отче­го, но сильно лютой была вражда волхва к отверженной знахарке. Запретным было ходить в пещеру к ней. И под запретом было даже имя ее.

—

Знаю, что потрава то... — твердо сказал Чеслав.

— Ведать про то доподлинно только Великим под силу!

В негромком до того голосе волхва зазвучала резкость, смешанная с подозрением.

— Знаю... — стоял на своем Чеслав.

— С Марой водился, неслух! — взревел неожиданно волхв и махнул в его сторону раскрытой пятерней. — За­прет нарушал!

Никогда еще Чеслав не видел Колобора таким лютым. Губы старца дрожали, глаза потемнели, а пальцы сжались в кулаки и побелели. Да и Чеслав был не из робких. Впер­вые он посмел спорить со служителем Великих. И только потому, что считал себя правым.

— Не про то сейчас думать надо, Колобор. Не про ра­спри... — вмешался в их противостояние Сбыслав. — И коль Чеслав подозревает, что хуторян пожгли живьем, то искать надо, кто сделал это. А если Горшиному семей­ству и чужакам потраву кто учинил, то и того нелюдя сы­скать следует. А может, и нелюдей.

Слова Сбыслава подействовали на пылающего гневом волхва подобно холодной воде. Закрыв глаза и сделав глу­бокий вдох, кудесник провел рукой по своей длинной бо­роде, выдохнул и уже мирно прошептал:

— Да простят Великие гнев мой!

Колобор снова сел на свое ложе, стараясь не смотреть в сторону Чеслава: то ли сердясь на юношу, то ли испы­тывая неловкость за то, что дал волю гневу, а не мудро­му слову.

— И за упрямство парня не кори. Чеслав, конечно, по молодости своей может ошибаться, и все беды наши та­ки от пошести... — Сбыслав заблаговременно положил руку на плечо парня, предупреждая вероятный про­тест. — Однако и то проверить надо. Коль чужаки при­шли к нам в городище от соседского племени и родов, то, думаю, следует к ним в ответ пожаловать, да и прознать, не от них ли ту болячку пришлые нам занесли. И если то мор, так и у них смерть празднует. А если нет пошести, то все одно про чужаков больше узнать можно будет.

Дослушав главу рода, волхв согласно кивнул:

— Здраво ты, Сбыслав, молвишь. — Теперь старец, ка­залось, совсем успокоился. — Злодеев, порешивших жиз­ни соплеменников наших, конечно же, сыскать надо. Если то и в самом деле были злодеи.

Жрец все же не утерпел и зыркнул в сторону Чеслава.

Однако парня это нисколько не смутило. Он был уже полноправным мужем своего племени, знал свое право на слово и никому уступать в том не собирался. Даже слу­жителю Великих — волхву. Покориться он готов был лишь воле самих богов.

Дядька Сбыслав между тем продолжил развивать свою мысль:

— Да и про пропавших в нашей округе чужаков ответ перед соседями держать все одно придется. Не хватало нам еще дурной славы, что люд, пришедший с миром, жизни лишаем. Не ровен час, нас и други наши дичиться станут. Так что и в этом разобраться следует.

— С миром ли? — казалось, задал самому себе вопрос Колобор, но тут же согласился с Сбыславом: — Однако следует разобраться... — И озабоченно поинтересовал­ся: — Кого к соседям послать думаешь?