Ловец тени

Тарасов Валентин

Из-за частокола вылетела горящая головешка и, опи­сав небольшую дугу, упала неподалеку от них, осветив округу своим пламенем. Предосторожность полезная. Чеслав знал, что сейчас их внимательно рассматривают цепкие глаза сторожи. Да и не только их, а и близлежа­щую округу: не притаился ли там еще кто, грозящий опас­ностью? Очевидно, удостоверившись, что за воротами путники одни, их решили все же впустить. Крепкие во­рота дрогнули, и образовалась небольшая щель, широкая как раз настолько, чтобы в нее могли пройти юноши и следом их скакун. Как только они вошли, деревянную заслону за ними тут же затворили.

За воротами парней встретили трое

мужей, двое из ко­торых стояли с наставленными на них острыми рогати­нами и настроены были весьма решительно.

— Сказывайте живо, зачем тропы к нам топтали?

Строгий и сердитый голос, как оказалось, принадле­жал неказистому мужику невысокого роста с проплеши­ной на голове и лукавыми глазами.

Прибывшим юношам поначалу даже не верилось, что этот непоказной муж обладает столь грозным и зычным голосом. Но это было так. Вообще-то, мужчины в их пле­менах были все более рослые да крепкие, иначе и не вы­жить им в диких дебрях, но часом встречались и такие. И по всему было видно, что неказистый есть старшим сре­ди сторожи.

— В дружбе да злагоде соседской заверить приехали... — настороженно ответил Чеслав. Ему был не понятен такой негостеприимный прием. — Да с мужем Туром повидать­ся. Он бывал у нас в городище недавно...

— С Туром, говоришь, повидаться? — Громогласный муж даже вытянулся, чтобы заглянуть поглубже в гла­за Чеслава. А заглянув и выждав, не отведет ли гость взгляд, расслабился. — Ну, тогда с сердцем открытым принимаем...

Только после этого лукавый мужик кивнул двум дру­гим, и те опустили рогатины.

— Хорошо же вы соседей дружественных привечае­те... — недовольно пробурчал Чеслав.

— Что собак бешеных, — не отставал от друга Кудряш.

— А что, страху-то нагнали? — подмигнул им мужи­чок. — Други не обидятся, а кто с дурными мыслями при­шел, авось и убоится. А поди знай, кого глухой ночью к се­лению принесло. Аль всех пускать без разбора?

Чеслав вынужден был согласиться, что такая сторожа гораздо надежнее, чем у них в городище. И отметил для себя, что об этом следует рассказать дядьке Сбыславу — перенять опыт похвальный.

После того как путников таки признали за дружествен­ных соседей, отношение к ним сразу переменилось. Сторо­жа стала более приветливой, посыпались расспросы про то, как добирались, дали напиться холодного кислого мо­лока с дороги, а старшой муж, что назвался Хрумом, даже предложил остановиться в его доме. Но парни учтиво от­казались и попросили провести их к жилищу Тура.

В сопровождении старшего сторожи Хрума, который вызвался быть провожатым, они прошли по погружен­ному в сон селению. Угадать, что находятся в людском обиталище, можно было лишь по темным силуэтам до­мишек, что виднелись на фоне звездного неба, да время от времени неожиданно возникавшим где-то совсем ря­дом фрагментам построек, которые выхватывала из тем­ноты горящая головешка, что нес, выставив перед собой, их сопровождающий. Да еще по злобному рычанию псов, которые, зачуяв незнакомцев, выказывали к ним лютую злобу и пытались напасть. И только не менее злобные окрики Хрума останавливали их.

— Вот тут он и обитает с семейством, — объявил зычным голосом этот муж, внезапно остановившись перед одним из строений, и первым шагнул в дверной проем. — Принимай гостей, Тур! — загрохотал его голосина из глубины дома.

Можно только представить, что могло подуматься и привидеться мирно спящему семейству, когда такой горлопан устроил им побудку среди ночи. Чеслав и Куд­ряш,

немного замешкавшись при входе, пропустили это зрелище, а когда вошли, на них со всех сторон уставились перепуганные сонные глаза домочадцев потревоженного семейства. А сам хозяин, очевидно, успев подхватиться первым, стоял на шаг впереди всех со сжатыми кулака­ми, словно защищая свою кровь собой.

— Ну, я пошел. Завтра свидимся, — казалось, не заме­чая вызванного их приходом переполоха, сказал Хрум и как ни в чем не бывало покинул растревоженный дом.

С его уходом жилище погрузилось почти в кромешную темноту, если не считать едва тлеющие угли в очаге, по­тому как головешку, что с их появлением осветила дом, Хрум забрал с собой.

— Мир вашему дому, духу его и хозяевам! — не нашел ничего лучшего, как пожелать в темноту Чеслав.

Возле очага произошло какое-то движение, шуршание, и совсем скоро от тлеющих углей разгорелись тонко на­струганные щепы. А хозяйка — это, как оказалось, она за­суетилась, — подхватив одну из щеп, подпалила масля­ную плошку и подняла ее повыше, отчего в хижине сразу развиднелось. Когда мрак отступил, гостям стало очевид­но, что остальные члены семейства так и остались на сво­их местах, выжидательно глядя в их сторону.

— Так вот, значит... — переступив с ноги на ногу, не вполне уверенно начал Чеслав, испытывая неловкость за внезапное варварское вторжение в чужое жилище. Но тут же вспомнив, что вышло это не по их вине, а явился он как посланец от своего рода, уверенно продолжил: — Я Чеслав — сын Велимира. А это Кудряш — сын Горши, — кивнул в сторону друга Чеслав. — Мы пришли с тобой, чтимый Тур, повидаться. Дядька мой Сбыслав, глава ро­да нашего, уважение тебе передает.

Видимо, сказанное Чеславом возымело благоприятное воздействие, потому как хозяин разжал кулаки.

Более подробно рассмотреть семейство Тура им удалось только утром за столом, куда позвала их немногословная хозяйка. Она пришла за ними к копне сена у дома, куда они попросились определить их на ночлег, поскольку все еще испытывали неловкость за свое ночное вторжение.

Когда гости вошли в дом, вся семья уже расположилась за столом, ожидая, очевидно, только их. Во главе стола, как и полагается, сидел глава семейства Тур. Ночью он пока­зался Чеславу слишком уж грозным и совсем не приветли­вым. Однако сейчас в глазах мужа и на всем его покрытом бронзовым загаром обличье было только спокойствие и внимание. А руки, тогда сжатые в опасные кулаки и ка­завшиеся почти колодами, сейчас мирно лежали на столе и ничем не отличались от рук любого мужа, что знались с орудиями от топора до лука. Да и сам Тур был скорее жи­листым, чем коренастым. И только мощная шея придава­ла его облику обманчивую величину.

Кроме него за столом сидели еще с пяток разновозраст­ных мальцов да отроков, а с краю примостилась старшая дочка, что уже входила в девичью пору. Жена же Тура хло­потала у очага и, едва завидев вошедших юношей, поспе­шила подать дымящийся горшок с варевом к столу.

Широким жестом хозяин указал на свободные места на лавке возле себя.

Парни, пожелав здравия хозяевам и помянув добрым словом предков их, с большой готовностью уселись за стол, поскольку голод уже резво барабанил по их моло­децким брюхам. И хоть большого изобилия снеди за сто­лом не было, хозяйка постаралась выставить все свои припасы, чтобы угодить гостям. Ведь так она выказыва­ла уважение и расположение прибывшим.