Ловец тени

Тарасов Валентин

— Эй, что там за олух пустоголовый таится? Выйди да покажись! — А услышав новый, уже нескрываемый взрыв смеха, прокричал еще рьянее: — Кто там хохоталку свою удержать не в силах? Выходи, а не то сами выволочку устроим да бока-то пообдерем как следует!

Послышались шум и треск ломающихся кустов, и на поляну со смехом и перекликами высыпала ватага во­оруженных луками парней и девок из их городища. Был среди них рыжий Борислав, здоровяк Добр, близнецы Мал и Бел да их старший брат Стоян, а также длинный Серьга да еще с тройку парней. Была с ними

и Зоряна с подругами.

Увидев, что это не кто иные, как их соплеменники, из укрытия выбрались на поляну и Чеслав с Кудряшом. На­блюдая нахмуренные лица двух друзей, ватага разрази­лась еще большим весельем. Кудряш, не выдержав издев­ки, перекривил смеющихся:

— Гы-гы-гы! Ни дать ни взять — жеребцы да кобылы взбесившиеся!

Парни да девки на те слова его едва в пояс не гнулись от одолевавшего их смеха.

— Да вы, хлопцы, не серчайте, мы ведь не со зла... — отдышавшись немного, обратился к ним простодушный Добр. — Мы тоже на охоту выбрались, да узрев ненаро­ком, как вы лань выслеживаете, позабавиться решили. Зо­ряна и подбила вашу дичь вперед вас сразить. Ну вот мы и...

Чеслав заметил, как от тех слов Зоряна резко оберну­лась в сторону Добра и резанула его взглядом своих кра­сивых глаз так, что парень, не договорив, осекся на полу­слове. Ей было явно не по душе то, что Добр выдал ее. Чеслав ждал, что она, бойкая от природы, тут же даст от­пор или попытается поддеть незадачливых охотников, но девка и глаз на него поднять не захотела, не то что как-то объяснить свое желание подшутить над ними. Молча, словно и не о ней была речь, отошла в сторону.

— Да не одна Зоряна шутку ту затевала. Я тоже потехе той ой как рада была. Поделом вам! — выскочила вперед Малка, то ли прикрывая подругу, то ли и впрямь имея за что-то зуб на него или Кудряша.

«Да не на меня ли?» — подумал Чеслав, вспомнив, как в хороводе купальском Малка обхаживала его взглядами. А что, как затем и на берегу?

— Раз уж у вас сноровки взять дичь не хватило, так хоть мы сподобились, — с наглым прищуром вместо Зоряны подначил их Борислав, давний соперник Чеслава за пер­венство в ватаге

Кудряш, едва не задохнувшись от такого оскорбления, хватанул воздуха, отчего стал больше похож на тетерева на токовище, и горячо выпалил:

— Ас твоей сноровкой, Бориславка, даже дохлых блох не поймать! Потому как и там соображать надо! А тебе ведь нечем — гарбуз-то пустой!

Слово за слово, укор да похвальба, и парни едва не схлестнулись в драке, благо ватага растащила их в разные стороны, не дав пустить в дело кулаки. Но словесную пе­репалку задиры не оставили и все норовили сразить один другого словом побольнее.

— А твоя башка только для кучерей и пригодна, пусто­брех!

— Пес рыжий!

— Говорят, вы к соседям, что вниз по реке обитают, со­брались? — спросил Чеслава не участвующий в общей сваре и молчавший до того Стоян.

— Говорят... — проворчал Чеслав, недовольный тем, что об их походе известно уже всей округе.

— Откуда пошесть пришла к нам искать

затеяли? — снова спросил Стоян, вроде как и без большого интереса, а так, между прочим, для поддержания разговора.

Чеславу не очень нравились те расспросы, и он хотел было промолчать, однако шустрый Кудряш, как раз пре­рвав перепалку с Бориславом, ответил вместо него:

— Затеяли дознаться, кто смерть в округе сеет!

В его голосе трудно было не уловить явный вызов.

После тех слов его парни да девки из ватаги почему-то притихли и переглянулись между собой. А некоторые да­же принялись качать головами, словно удивляясь наме­рению двух друзей.

Стоян же после недолгого молчания заговорил вновь:

— По городищу слухи бродят, что то кара нам от Вели­ких, а с волей богов спорить себе во вред. И покарать мо­гут. Не боитесь? — Он словно испытывал их.

— Это чем же кровь моя прогневила Великих, что сги­нули все, от мала до велика? — вскипел от сказанного Кудряш.

— Только Великим ведомо то было... — пожал плеча­ми Стоян.

— Да им Великие не указ! — заметил с издевкой Бори­славка.

Чеслав даже не взглянул в сторону извечного соперни­ка, выражая тем самым свое презрение, а Стояну и жду­щей ответа ватаге сказал:

— Кары Великих не боимся, потому как верим в их справедливость. А познать причины тех смертей следует, чтобы избежать больших.

— Как знаете, ваше дело, — оглянувшись на остальных, заметил Стоян.

Когда ватага, прихватив убитую лань, подалась прочь, Чеслав, глядя вслед уходящим сородичам, задумчиво заметил:

— Видать, Кудряша, кому-то ой как не по нраву то, что мы хотим дойти до истины да причину смертей отыскать. Вон какими слухами народ потчуют! Страх нагоняют. Не­спроста это, ой неспроста.

Кудряш на то лишь молча потер ладонью грудь. В ду­ше он испытывал двойственные чувства: с одной сто­роны, как и каждый смертный, боялся кары Великих, а с другой — до боли хотел найти и покарать убийц своей семьи. И спрашивая себя, что для него сейчас гораздо важнее, несмотря на все страхи, понимал — месть. Тем более что в союзниках у него был Чеслав.

Из задумчивости Кудряша вывел легкий толчок в пле­чо. Без лишних слов друг направился в лесную чащу, и Кудряш, отбросив потайные умствования, поспешил за ним. Время шло, день добегал середины, а им еще предстояло выследить новую дичь.

Вернувшись с охоты, Чеслав решил навестить старого Сокола. Уже вторая новая луна народилась на ночном небосводе, как Сокол был ранен пришлым чужаком стрелой в спину, и до сих пор хворь не отпустила его окончательно. Так и сидел старик в своей хижине да топтался вокруг нее, не имея еще достаточно сил само­стоятельно выйти в лес. Отчего сильно и тяготился.

В племени и городище Сокол был в особом почете, потому как обучал отроков охотничьему и ратному де­лу, тем и служил общине. Многому, чему научен был по выживанию в диком лесу, Чеслав обязан был старому охотнику.