Ловец тени

Тарасов Валентин

У Сбыслава уже был ответ и на этот вопрос.

— Да вот хоть и Чеслава, — легонько хлопнул он пле­мянника по спине. — Пусть докажет правоту свою. А сно­ровку в делах путаных он уже в разгадке смерти отца своего и брата показал. Авось и теперь не сплошает.

Ой как радостна была та похвала для Чеслава! Но он, как уже опытный охотник и следопыт, и вида в том не по­дал, лишь рассудительно добавил:

— Я с Кудряшом пойду. Ему прознать, отчего родня сгинула, не меньше моего жжет.

Ни Сбыслав, ни Колобор не стали возражать против того. Сбыслав же поспешил заручиться поддержкой ку­десника

в другом.

— Скажи, волхв, будут ли благосклонны Великие к по­ходу тому? — И поскольку волхв не спешил с ответом, до­бавил уже настойчивее: — Что скажешь, Колобор?

Но и тогда Колобор заговорил лишь через время, да так, что и понять трудно было, одобряет ли он искрен­не тот поход:

— Пусть жертву Великим поднесут достойную и в путь выступают. А я за них слово перед богами держать буду...

Он положил руку на символ Даждьбога, что висел на груди.

Вдруг едва уловимый шорох заставил Чеслава отвлечь­ся от разговора, что продолжался в хижине. Ему показа­лось, что за стеной, у самой оконницы, кто-то есть. Даро­ванное ему чутье зверя распознало среди шума дождя затаенное, едва различимое дыхание. И в том слабом, за­медленном движении воздуха чувствовалась огромная жажда уловить каждый звук, каждое слово, произнесен­ное в хижине. Но было то сильное желание смешано и с неменьшим страхом быть обнаруженным.

Чеслав и сам когда-то именно так, у этой самой окон­ницы, подслушал важный для себя разговор.

«Но кто там сейчас? Кому есть дело до того, о чем здесь речь ведется? Может, это тот, кто тенью безликой во сне Мары являлся, а теперь за нами и сюда последовал? Или кто другой праздный интерес имеет? Или не праздный? Кто же? Неподалеку хижина, где обитают помощники Ко­лобора. Может, кто из них любопытствует? Хотя к святи­лищу любой доступ имеет...»

Чеслав хотел было выбежать из хижины, чтобы застать подслушивающего, но сдержался, подумав, что если чу­тье его обманывает, тревога окажется ложной и под окон­ницей никого нет, то хорош же вид он будет иметь перед почтенными мужами, которые доверяют ему такую важ­ную миссию. А если даже и справедливы его предчув­ствия, то успеет ли он застать неизвестного обладателя любопытных ушей или тот окажется более проворным? И тогда поднятая тревога опять же выставит его на по­смешище.

Между тем Сбыслав засобирался уходить. Тронув Че­слава за плечо, он подтолкнул его к выходу.

— Парни, как соберутся в путь, придут Великим покло­ниться. А тебе желаю здравия и погибели хвори твоей, Колобор! — сказал Сбыслав и шагнул за порог.

Чеслав, шедший следом, успел услышать слова Коло­бора:

— И все же я думаю: пошесть то была. — А после еще более убедительно: — Да что я, смертный служитель? Ве­ликие мне про то поведали!

Выйдя за порог, Чеслав первым делом подошел к стене, где была расположена оконница. Сейчас там, конечно же, никого не было. Но кусты под прорезью были слегка при­мяты, а на земле виднелся едва различимый след...

Несколько крадущихся, почти бесшумных шагов по тра­ве... Осторожная рука отвела ветку, заслонившую от его взора поляну, и пытливый глаз быстро оглядел открыв­шееся пространство... На той стороне, куда деревья от­брасывают густую тень, ни единого движения. По окра­ине

у колючего кустарника — ничего приметного. Чуть подальше, где солнцу удалось прорваться сквозь кроны деревьев и светлыми пятнами покрыть траву, тоже ни­кого нет. Только малоприметные прыгуны стрекочут, пе­рекликаются, заявляя сородичам о своем присутствии в безмятежном травяном мирке.

И вот наконец-то!

У небольшого куста, щедро залитого солнечным све­том, он увидел ту, которую выслеживал от самого ручья. Именно там он обнаружил ее первый след, четко отпе­чатавшийся на влажной земле. Видать, приходила уто­лить жажду.

Она была неспешна и так грациозна в движениях, что Чеслав невольно залюбовался лесной дикаркой. А та, словно желая, чтобы ее рассмотрели еще лучше, сама сде­лала несколько шагов в его сторону. Опасаясь спугнуть ее, а значит, и упустить, молодой охотник даже затаил ды­хание, как будто она могла уловить его напряженный шум. И теперь ему казалось, что он слышит малейший шорох травы под ее осторожными ногами. Вот она замер­ла, словно раздумывая, шагнуть дальше или нет, вски­нула голову, повернула ее в одну сторону, в другую... В какой-то момент ему показалось, что ее влажное, с по­волокой черное око смотрит ему прямо в глаза. Но она, на его удачу, не видела тайного наблюдателя, укрытого зе­леной гущей ветвистого куста.

Чеслав оглянулся через плечо, подал беззвучный знак, и осторожно, как и он до того, следом прокрался Куд­ряш. Он тоже с неменьшим вниманием уставился на лес­ную лань.

Этим утром с первым лучом новорожденного светила они вышли за порог дома, а далее за ворота селения и от­правились во владения лесного духа — приветствовать его и задабривать. Готовясь к отбытию в продолжитель­ный поход к соседнему племени, они не могли оставить Болеславу без пропитания и должны были запасти для нее как можно больше свежей дичи. О том и просили у ду­ха, потому и отправились в такую рань на охоту.

Кивнув Кудряшу, чтобы действовать синхронно, Че­слав поднял свой лук, выбрал удобный просвет между густыми ветками и прицелился в ничего не подозрева­ющего зверя. Неожиданно лань, словно все же учуяв опасность, напряглась, тревожно вскрикнула и рвану­лась прочь, но после первого же прыжка упала в траву как подкошенная. Молодой охотник обескураженно смотрел на бьющееся в судорогах животное, ведь он даже не успел спустить стрелу. Краем глаза он заметил, что и находящийся рядом Кудряш еще не спустил свою и с неменьшим недоумением смотрит то на Чеслава, то на сраженную лань. А из брюха поверженного животно­го торчала стрела!

Возможно, Чеславу это показалось, но внезапно он уло­вил тихое клокотание, похожее на птичье. Оно доноси­лось откуда-то со стороны, но с какой именно — было не совсем понятно. Юноша дал знак Кудряшу замереть и прислушался. То, что раньше показалось ему клокота­нием, теперь было больше похоже на сдавленный смех. Ну конечно! Это был людской смех и доносился он с про­тивоположной стороны поляны. Там явно кто-то скры­вался, а Чеслав, увлеченный выслеживанием лани, и не заметил, что кто-то тоже приглядел себе эту дичь. Куд­ряш, очевидно, услышав звуки, доносящиеся из лесной чащи, и, раздосадованный утратой выслеженной ими до­бычи, придав голосу грозности, что было мочи закричал: