Ловец
Шрифт:
«Ну что же, посмотрим, какие тут шулера», – про себя подумал Тэд. Отчего–то он был уверен, что Руферт, тот самый аристократ, что проиграл покойному Томасу изрядное состояние, сегодня здесь. Предчувствие встречи переплеталось со странной тревогой, что предшествует неприятностям, и Тэду это не понравилось. Но тем не менее, он чуть заплетающимся шагом, изображая подвыпившего гуляку, направился к игорному клубу.
Тэд пошатнулся в дверях и обвел зал мутным взглядом. Шагнул, икнул, чуть не споткнулся, но пошатнувшись, выровнялся. Причем исполнил он все это с той грацией и ловкостью, что присуща
Плечистый молодчик в ливрее, который скорее выполнял функции вышибалы, чем портье, окинул подвыпившего гостя игорного дома оценивающим взглядом, но, прикинув на глаз платежеспособность Тэда, решил: такого можно и пропустить в почти приличное столичное общество.
А вот девушка за стойкой, в чьи прямые обязанности входило приветствие посетителей и сопровождение их в собственно игорный зал, недовольно зыркнула на вышибалу–швейцара. Ей гость, заглянувший на утре, когда самый азарт игры уже постепенно сходит на нет, не понравился. Но она профессионально сцепила зубы в приветственном оскале, поправила накрахмаленные манжеты на форменном платье зеленого сукна и заучено произнесла:
– Мы рады приветствовать вас в нашем «Игорном доме Брукса».
Тэд, к этому времени докриулявший до стойки, облокотился на нее и дыхнул на девицу спиртовым амбре.
Та даже не поморщилась и продолжала профессионально улыбаться, воркуя приветственную речь. А потом, дождавшись, когда посетитель кивком головы подтвердил, что понял услышанное и положил на стойку входные пять талеров, попросила следовать за ней в игорные комнаты.
Тэд, изображая посетителя навеселе, периодически икал, вертел головой и глупо улыбался. Ему даже иногда любалась в ответ. Правда, в основном полуголые девицы. Одна из них, лежавшая сейчас на столе с обнаженной грудью, держала в руках бокал с красным вином и попеременно обмакивала в рубиновую жидкость то один сосок, то другой. Игроки за этим самым столом отбросили карты и увлеченно наблюдали за действом. Кто-то даже выкрикнул, что готов купить бокал с вином из рук красотки за десять талеров, его тут же перебили ценой в двадцать, и началась торги.
А Тэд чуть не споткнулся: обнаженная дева полусвета была очень похожа на Шенни.
Ловец выругался про себя за то, что всюду ему, как помешанному, мерещиться эта пигалица, и стал буравить взглядом затылок провожатой.
– Покер, бридж, может быть, рулетка? – не останавливаясь, чуть повернув голову назад, осведомилась идущая впереди.
Тэд протянул весьма глубокомысленное: «Ээээ…», и девушка мгновенно сориентировалась.
– Чтобы определиться с выбором или просто отдохнуть, у нас есть замечательный бар и комнаты уединения на втором этаже – кивком головы она указала на лестницу. А здесь, на первом – игровая зона.
Тэд лишь хмыкнул. Этот игорный дом, приличный лишь
«Интересно, отец Шенни предпочитал первый или второй этаж?», – невольно подумал Тед и выругался про себя: вновь он вспоминает об этой заразе!
Ловец шел, а перед ним мелькали спины, лица, и в воздухе разливался сладковатый душок. Так пахнет дорогой алкоголь, смешанный с духами и потом. Аромат азарта, проигрыша и победы.
Наконец провожатая подвела его к одному из кресел и, сообщив, что он может располагаться и сейчас ему, как гостю, принесут бренди, удалилась.
Тэд покачнулся с пятки на носок и, бросив пиджак в пустое кресло, направился нетвердой походкой к столу.
План его был прост: сесть и начать выигрывать. Рано или поздно к «везунчику» подсядет кто-нибудь из катал, возможно, и сам Руферт. Ведь, судя по сведениям, именно здесь он чаще всего и играет.
В том, что он выиграет, ловец не сомневался. Тэд чувствовал ложь. Блеф всегда дразнил кончик его языка вкусом лимона и кислых яблок. Посему он, недолго думая, сел за первый попавшийся покерный стол.
Плюхнулся на пустой стул и лишь потом чуть пьяно осведомился у игравших:
– Я не помешаю?
На него покосились все трое.
– Занято, – шлепая картой по столу, выразил общее мнение носатый франт в расстегнутой на верхние пуговицы рубашке.
Тэд мельком глянул на этого парня, которому стало жарко. Отметил чуть засаленные подтяжки, галстук–бабочку, что сейчас оказался развязан и свисал концами на грудь хозяина, перекинутый через шею. Ткань его лишь выглядела дорого, но Тэд определил на глаз: шелк поддельный, из дешевых. Как отличать фальшивку от настоящего, он узнал не от одной из любовниц, что было бы логичнее всего, а у мужчины, продавца шляпного салона, с которым делил съемную квартиру, когда только приехал в столицу, и жалованье стажера не позволяло большего.
Сосед оказался изрядным пижоном и сердцеедом, но чего в нем было не отнять – это любовь исключительно к шелковым шейным платкам. Хотя стоили те изрядно. На вопрос Тэда как-то раз, отчего продавец спускает треть своего жалования на полоски ткани шириною в ладонь, повеса усмехнулся и заявил, что только мужчины не обращают внимания на то, поддельна ли шелковая ткань, а вот красотки… Они именно по таким мелочам и вычисляют, сколько у кавалера за душой, и стоит ли принимать ухаживания, давать авансы. А щеголь до этих самах авансов был жаден и предпочитал делать горизонтальные вложения в семейный бюджет еще до того, как речь зайдет о свадьбе.