Ловушка для графа, или три правила острова Скай
Шрифт:
— Почту за комплимент, сэр.
— Почитай, чем хочешь, — ответствовал граф, стремительно поднимаясь. Дружелюбия в нём как ни бывало, только привычные холодность и отстраненность. — Прошу простить меня, дамы, но я вынужден буду откланяться. День выдался долгим… Доброго сна! — И, раскланявшись, он вышел из комнаты.
Спенсер выдохнул, сбитый с толку сильнее обычного. Что ему сказать девушкам? Секретарь так и не понял, согласился граф на обещанные каждой свидания или же все-таки нет? Судя по виду и последующей реакции — не согласился. И как тогда быть?
А тут еще с высоко
— О чем вы шушукались с графом между собой? Кажется, он находит ваше общество много приятнее нашего. И не знай я про женщину в доме… предположила бы кое-что предосудительное.
У Спенсера даже дыхание сбилось от подобных слов юной и, как ожидается, невинной девицы. Пришлось выкашлять застопоривший дыхание вязкий комок и только тогда просипеть:
— Мисс Джонстон, как вы могли такое подумать?! Мы с графом обсуждали дела. В частности, график его последующих свиданий с каждой из вас. Вот, — он взмахнул зажатой в пальцах бумагой, — у мисс Хортон завтра утреннее свидание с возможностью продемонстрировать графу свои умения в стрельбе из лука. И мне, чтобы вам было известно, пришлось приложить немало усилий, чтобы граф согласился на них!
Эмма Джонстон пристыженной не выглядела, еще и сунула нос в бумагу секретаря:
— Это именно то, о чем вы нам говорили, расписание наших встреч? — спросила она.
— Да, мисс Джонстон, именно так.
— И когда предстоит наше с графом свидание?
— Через два дня, мисс, — не без мстительного удовлетворения ответствовал секретарь.
— Почему я последняя из нас трех?!
— Потому что сегодня именно вы дольше всех услаждали слух графа игрой на фортепьяно.
— Он не казался особенно впечатленным…
— Граф сдержанный человек. Знаете, как говорят: «Если вас демонстративно не замечают, значит, вами всерьез интересуются».
Мисс Джонстон понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить услышанное, и осознание расплылось улыбкой по кукольному лицу.
— То есть я нравлюсь графу? — выдохнула она очень тихо, таясь от других.
— Вполне возможно, мисс. Но здесь главное не переусердствовать: граф не любит навязчивости.
— Боже мой!
Окрыленная обманом мистера Спенсера, она поспешила к остальным женщинам и, воркуя, влилась в их гомонящую стайку. Спенсер выдохнул… Он и не думал, говорить нечто подобное, но девчонка сама его вынудила неуместным предположением. Впрочем, это предупреждение для него: нужно быть осторожней и не касаться Эдварда Дерби и пальцем, пусть даже изрядно зудящим от такого желания. Молодой человек сжал кулаки, попрощался с юными леди и их компаньонкой и тоже вышел из комнаты. Постоял в коридоре, решая, как поступить: прямо сейчас наведаться к лаборатории графа, хоть глазком глянуть на дверь, раз уж его не допускают в святое святых, или все-таки обождать, пока в доме все лягут.
Шаркающие шаги Бартона перевесили в пользу второго, и мистер Спенсер направился к лестнице.
— Доброго сна, мистер Спенсер.
— Доброго сна, Бартон.
Еще больше часа просидел Даррен Спенсер у себя в комнате, прислушиваясь к звукам затихавшего дома.
13 глава
В целом бродить ночью по дому сейчас было некому: граф спал у себя, девушки тоже, а Бартона, если его и мучит бессонница, слышно всегда загодя, повар же и мальчишка-подручный на хозяйскую половину не ходят.
И все-таки страшно было до дрожи… От самих стен Линдфорд-холла исходила неосознанная угроза, от которой хотелось бежать, как можно дальше. Даррен списал подобное ощущение на чрезмерную мнительность и крадучись спустился на первый этаж, туда, где лестница в десять ступеней вела в специально устроенный полуподвальный этаж с лабораторией графа и несколькими дополнительными комнатами, упомянутыми мисс Хортон. Всегда запертыми…
Даррен подумал, что ему бы не помешала свеча, но он боялся так рисковать — вдруг кто заметит, как он бродит по дому. Наощупь он спустился по лестнице и, гадая, как же определит нужную дверь, вдруг замер, услышав тихие голоса:
— Помоги уже, глупый болван: достань вон ту склянку с порошком белого цвета. Да не там же, чуть выше… Ты стал совсем бесполезен.
— Мадам, если я так бесполезен, отпустите меня отдыхать. Я весь день на ногах — очень хочется спать!
— Не лги, Бартон, ты ворочаешься в постели три часа кряду и засыпаешь перед рассветом.
— Вам бы откуда знать это.
— Я знаю.
Говорившие замолчали, и Спенсер подкравшись к двери, из-за которой они доносились, приложился к ней ухом.
С кем это Бартон беседует в лаборатории графа?
Кто смеет так дерзко говорить с ним?
Значит, мисс Хортон не померещился разговор дворецкого с некой женщиной…
— Подай колбу с дикарбонатом калия, да побыстрей! — снова прозвучал женский голос.
— Попросите что-то полегче, мадам. Я в ваших штучках не разбираюсь!
С недовольным рычанием женщина пояснила:
— Колбу с порошком белого цвета, старик.
— Вы и до этого требовали того же: склянку с порошком белого цвета.
— А теперь колбу… Пора бы уяснить разницу!
— Да здесь больше половины всех порошков белые. Как их различить?
— По этикеткам, должно быть, — кинула женщина с раздражением.
— Эти мудреные этикетки я едва умею прочесть, так страшно нагромождены на них буквы. — И он начал читать по слогам: — Метилпропенилендигидроксициннаменил…
— Прекрати! — оборвала его собеседница. — Я уже поняла, что читаешь ты тоже ужасно. Колбу… с голубым порошком. У тебя за спиной!
И то ли Спенсер забылся, издав неосознанный шорох, то ли у женщины за стеной слух был, словно у кошки, и она различила биение его сердца, только она вдруг добавила:
— Кто-то подслушивает за дверью. Неужели одна из этих пронырливых маленьких ведьм? Ты уверен, что в доме все спят?
— Совершенно уверен, мадам. Вам снова мерещится! — И старик потащился к двери — Даррен услышал его шаркающие шаги.