Ловушка для невесты

Грейси Анна

– Посмотри на своё лицо! Тебя потрясло, что старуха говорит о таких вещах. Давай заканчивать с выпечкой. Утро проходит.

– Тридцать пять лет – это ещё не старуха, – сказала Аиша.

– Это не имеет значения, ведь я живу воспоминаниями, – вздохнула Лейла. – Я буду спать в одиночестве всю жизнь, ведь Аллах сделал меня бесплодной, а кто возьмёт в жёны бесплодную женщину? Но ты, Аиша, ты хочешь жить, скрываясь, под видом мальчишки.

Она позволила Аише осознать сказанное, и потом продолжила:

– Это не будущее, дорогое дитя,

это пожизненная тюрьма.

Она была права, и Аиша это знала.

Лейла разложила кружки теста на листах для выпечки.

– Сними крышку, чтобы я увидела, довольно ли горяча печь. – Она взяла небольшой кувшин с водой и веточкой травы. Аиша сняла крышку духовки. Из печки хлынул жар.

Лейла плеснула воду вместе с травой на каменное основание печи. Вода зашипела.

– Отлично, – заявила она. – Передай мне противни.

Аиша передала противни с хлебами Лейле, которая ловко сунула их на место длинной деревянной лопатой, и затем опустила крышку.

– Напомни мне про время, – сказала Лейла. Её лицо покраснело от жара. Она начала протирать стол. – Твой отец хотел бы этого для своей единственной оставшейся в живых дочери.

Аиша поморщилась:

– Мой отец оставил меня ни с чем.

Даже хуже. Он оставил её мишенью для злых людей.

– Если бы тебе не было предначертано ехать в Англию, у тебя не появилась бы эта возможность. Кроме того, кровь есть кровь: у тебя имеются обязательства перед матерью твоего отца.

– А что, если они узнают?

– Пфф! – легкомысленно махнула Лейла рукой. – Как они узнают? Они находятся в Англии, на другой стороне мира.

– Здесь были и те, кто знал. Англичане, которые сейчас в Англии.

Люди, не проявившие никакого милосердия, никакой доброты к девятилетнему ребёнку.

– Когда они узнают, тогда и будешь беспокоиться, – сказала Лейла. – Если твоя бабушка не знала, откуда кто-то другой сможет узнать? Нет, ты должна ехать в Англию.

– А как же ты и Али?

Лейла фыркнула.

– Глупый ребёнок, ты уже забыла, кто о вас заботится? Я вдруг стала старухой, которая не может позаботиться о своей семье? Не беспокойся обо мне и Али. У нас всё будет хорошо, вот увидишь. Так, думаю, хлеб уже готов. – Она бросила Аише полотенце для защиты рук от жара и взяла плоскую деревянную лопату.

Аиша принесла низкие корзины из тростника, в которых они держали хлеб, и следующие пару часов они сосредоточенно пекли хлеб и продавали его через деревянный люк в стене, выходящей на улицу. Утренняя партия всегда продавалась быстро: люди не могли противостоять разносившемуся в воздухе восхитительному аромату.

Когда весь хлеб был продан и половина выручки надёжна скрыта в тайнике за кирпичами, Лейла сделала им кофе из особого запаса Омара.

Они уселись на заднем дворе, потягивая насыщенный, дымящийся напиток, и разделили последний, свежий, горячий каравай хлеба, что Лейла всегда сохраняла для них. Сегодня она в качестве особого угощения намазала

его мёдом.

Аиша потягивала кофе и слизывала с пальцев мёд. Горячий хлеб, мёд и кофе были её самым любимым блюдом в мире, но сегодня кофе казался слишком горьким, хлеб – безвкусным, а мёд – просто липким.

Лейла не понимала. Для неё выбор был прост: быть богатым или быть голодным, заботься о бабушке, а остальное само уладится.

Но Аиша уже жила во лжи, и это было трудно, труднее, чем думала Лейла. Она, не задумываясь, обманывала чужих. Но когда ты начинаешь узнавать людей ближе, дружить с ними, привязываешься к ним, лгать становится… труднее.

А когда – если – они привязываются к тебе, это становится… больно.

В этой жизни только Лейла и Али знали, что она женщина. Омар понятия не имел. Даже Али сначала не знал. По-детски искренний, он принял её обман за чистую монету. Но она знала, что он почувствовал себя преданным, когда впервые узнал, что она женщина.

В Англии будет ещё хуже. Лгать бабушке, позволить старой леди привязаться к себе… Обманом добыть хлеб – это одно, и совсем другое – украсть любовь, предназначенную для другого, воскресить надежду, построенную на лжи.

Поехать в Англию и начать новую жизнь – это было то, о чём она мечтала. Но если цена – снова жить жизнью, полной лжи? Возможно, это не тюрьма, но занесённый над головой топор.

Единственный способ избежать обмана – рассказать англичанину всю правду. Но это отдаст её в его власть, и она просто не может – не смеет – сделать это.

– Мне кажется, ты волнуешься, цыплёнок, – заметила Лейла.

– Не хочу ехать с ним. Я ему не доверяю.

– Он пытался что-то с тобой сделать? – резко спросила Лейла.

Аиша задумалась. Она чувствовала его возбуждение… Он мог бы взять её, если бы захотел, и хотя она боролась бы до последнего вздоха, но…

– Нет, – сказала она. – Он отнёсся ко мне с уважением. Но, в конце концов, с внучкой леди Клив… он должен был.

Повисло короткое молчание, потом она добавила:

– Но я не хочу туда возвращаться.

– Вижу, – сказала Лейла. – А как же Али?

Внутри Аиши всё сжалось от чувства вины.

– Ты не могла бы пойти сама?

Лейла пожала плечами.

– Я постараюсь, конечно, ты же знаешь, но если он хочет именно тебя, это не поможет. Как ты думаешь, он упрям? Или его можно убедить?

Упрям? Более чем, подумала Аиша. Поддаётся убеждению, как сфинкс. И его так же легко понять.

Она задумчиво потягивала горький напиток. У неё не было выбора. Она чувствовала ответственность за Али.

– Я пойду. – Она выпила остатки кофе, поколебалась, затем перевернула чашку на блюдце вверх дном. Потом передала Лейле. – Скажи мне.

Лейла рассматривала узоры из кофейной гущи в чашке. Конечно, это всё ерунда, думала Аиша. Она не суеверна, получила образование, христианка. Тем не менее, было бы полезно знать, на всякий случай…