Ловушка для советника

Зима Ольга

Джаред явно считает свершившееся драмой, но Алан мягко улыбается на все его слова.

— Думаю, Джаред, за свою жизнь ты разыграл достаточно кукольных представлений, чтобы не знать: истинную любовь нельзя игнорировать, хорошим это не закончится…

Может быть, на этом все и закончилось?

Нет. Конечно же, нет.

Воспоминания, словно взорвавшаяся ото льда река, настигают Джареда бурным потоком.

— Грания, сегодня ваш день рождения. Может быть, не стоит? — в который раз убеждает принцессу советник. Но уговоры, конечно же, не помогают.

—

Брат смог. Папа — тем более! — злится принцесса.

Свежая, юная, прекрасная, как порыв весеннего ветра. Джаред призывает себя собраться.

— Когда тренировали Дея, мы не знали о психологической подготовке. Теперь, с помощью Бранна… Это не нужно, вам — тем более! Не нужно!

Губы сжаты, серые волчьи глаза пылают на лице Лили. Убийственное сочетание, и советник отступает, давая команду Алану.

Нужно лишь подождать, потерпеть, не представлять воочию, как раскаленный металл опустится на нежное плечо юной принцессы, зашипит, сжигая кожу и мышцы, и уж точно не стоит выдержанному Советнику заранее ощущать ее боль как свою. Раз она не пожелала уменьшить ее или перенести. Вот упрямая девчонка! Упрямая, красивая, гордая…

— Джаред, нет! — негодует Грания.

Инстинкты сработали первее мысли, и меч, поднятый Аланом с жаровни, к удивлению советника, удерживается его же предплечьем. Хорошо, что не ладонью. Приходит боль, прожигая руку насквозь. И уходит в сердце, успокаивая его немного.

Джаред прикрывает ожог плащом. Говорит как можно ровнее, хоть голос и не желает подчиняться ему:

— Сегодня ваш день, и я не буду вам мешать. Заканчивайте без меня, принцесса Грания. И простите.

Выговаривает первым попавшимся удивленным стражникам за пустые разговоры на посту. Вихрем проходится по всем этажам. На заднем дворе, видя незнакомого ши, который дерзит и отказывается уходить, с удовольствием оттаскивает от прохода. «Не трогайте его, он свой, свой!» — кричит испуганная волчица, стирает кровь с лица мужа. Джаред разглядывает под плащом серебристо-черную традиционную одежду. А, еще один, что принял Дом Волка как свой…

— П-п-простите, — шепчет Джаред. — Сегодня не нужно стоять на пути патрулей.

— Это вы простите нас, — шепчет волчица, обнимая мужа. — Этого больше не повторится.

Советник Благого двора глупо и мелко срывается на подданных короны. Джаред решает, что с него довольно, и возвращается к себе. Видимо, ему с перебором следить за двумя поколениями молодых волков. Да и стоит ли…

— Джаред! — раздается знакомый голос, и Джареду на миг кажется, что звук звенит в его сознании.

Все равно Грания не отпускает его ни днем, ни ночью.

— Наследная принцесса Грания, дочь короля Дея, властителя Благого Двора, — и та лишь морщится недовольно. — Я не буду спрашивать, как вы это сделали. Но разве вам неизвестно, что порог моего дома можно переступать лишь с разрешения?

— Джаред!.. — негодует она, не желая беседовать о манерах.

— Принцесса Грания, я просил называть меня «Советник».

— Хорошо, Джаред, —

поджав полные отцовские губы, отвечает Грания. С ложной покорностью, не собираясь подчиняться: — Будет исполнено, Джаред.

И тут же взрывается.

— Ты считаешь принцессу Дома Волка слабой?! Сколько можно так оберегать меня? Я никогда ничему не научусь, если ты…

— Я не буду больше вам помогать, принцесса Грания, — тихо говорит Джаред, и та остывает, спрашивает потерянно, в упор глядя огромными серыми глазами:

— Почему, Джаред?

— Потому что, — слова теряются, отсеиваются, кажутся высокопарными и ненужными, не для Грании точно. — Просто — нет. Этот день был последним.

— Джаред, ты… не любишь меня более? — ясные глаза наливаются слезами.

— Именно потому, что люблю. Это мешает мне быть непредвзятым.

Джаред кривит душой самую малость. Иногда можно сказать и неприкрытую правду. Тем более, когда одно слово имеет несколько значений. Тем более, когда можно спрятаться за словами…

Грания шагает вперед, ухватывает его за локти, заглядывает в лицо и поднимает, заставляя смотреть на себя.

— И я люблю тебя, Джаред.

Тихо, откровенно, прямо. Не скрывая чувств. И похоже, Грания говорит именно то, о чем умалчивает Джаред.

Сколько раз принцесса повторяла эту фразу! С самого детства. Но резать болью несбывшегося слова стали не так давно.

— Грания, ты не понимаешь…

«Ты еще ребенок, Грания. Ты путаешь», — хочется сказать Джареду.

— Это ты не понимаешь, Джаред! — яростно кричит принцесса. — Я уже не ребенок, и я… Я люблю тебя не как родственника. Не как дядю. Не как друга! А как…

Джаред отшатывается, роняя что-то позади себя.

— Нет, Грания, не…

— Да, Джаред. Скажи, что ты не любишь меня. Скажи, глядя мне в глаза!

Иногда говорить правду просто невозможно. Солгать немыслимо. И дело вовсе не в магической сути мира ши, где каждая ложь — ступень к буквальной потере себя по частям, начиная с магических талантов.

— Мои чувства несущественны. Это невозможно…

— Я могу! И мне не нужно никого другого, кроме тебя. Джаред, я уже говорила с родителями. Они согласны.

— Ты… уже говорила с Алиенной и с Деем? — Джареду против воли представляется вся сцена в красках, с битием посуды, ломанием мебели и огульным рычанием друг на друга. — Я удивляюсь, что все еще жив.

— Папа сказал, что рад.

Воображаемая картина дополнилась проломленными перекрытиями и, вероятно, каким-нибудь уничтоженным в запале чувств, умозрительно нескрушимым артефактом времен Первой эпохи.

— Правда? Вот так и сказал?! — не верит Джаред, и правильно.

— Не совсем, — улыбается принцесса. — Они долго спорили с мамой, она припомнила, чем папа сам занимался в шестнадцать лет. Папа, конечно, порычал, кажется, даже повыл… И да, сказал, что р-р-рад! — с эффектным волчьим рыком передразнила отца принцесса. — А еще сказал, что это хор-р-рошо! Потому что тебя ему хочется убить меньше прочих!