Ловушка для советника
Шрифт:
Джаред бросает взгляд на ее плечо и тут же отводит глаза.
— Не волнуйся так, я не стала, — шепчет Грания.
Закатывает длинный рукав платья, обнажая белоснежную волчью кожу. Опять улыбается озорно:
— Сегодня не стала.
Грания откидывает полу его плаща, касается губами ожога, который Джаред, растравливая раны сердца, не собирался залечивать — и он исчезает. Поднимает на Джареда темнеющие глаза, кладет руки на плечи:
— Я люблю тебя всем сердцем, сколько себя помню. Я открыта, загляни в мою душу. Неужели ты, советник Дома Волка, сможешь сделать несчастной его принцессу?
Ни заглянуть
— Я бы приняла твой Дом как свой, но он и так уже мой. Хотя это не мешает мне любить тебя! И любить всегда, — закрывает рот протестующего, испуганного Джареда рукой и договаривает: — Я хочу быть твоей женой, матерью твоих детей!
Очень хочется укусить ее за ладонь, но уже поздно. Из ласкового, золотистого облака, образовавшегося над их головами, спускаются на безымянные пальцы два черно-серебристых кольца.
— Ну, теперь ты мне веришь, Джа-а-аред?.. — шепчет коварная Грания и обнимает его за шею. — Ты мой, теперь — мой! Можешь не отвечать, кольца все сказали за тебя!
Глава 3. Зов предка
Джаред тряхнул головой, отбрасывая приятное, но неуместное сейчас воспоминание.
«Так ты женат?» — прозвучал странный голос в голове.
Этот низкий голос, казалось, полностью состоял из металла. Джаред оглянулся: Лорканн безмятежно спал и даже не посапывал во сне. Неблагой то ли спал очень тихо, то ли напрочь лишил себя возможности издавать какие бы то ни было звуки. Впрочем, как и его еще более неблагой внук! Отодвинув от себя видение встрепанной головы Бранна, Джаред прислушался, уж не болото ли осуждало его женитьбу?
«Нет, не болото!»
Джаред подскочил, оглянулся в тревоге, но Лорканна пока будить не стал. Кто-то донимал советника Благого мира мыслесловом, причем, по-особому, так сильно и резко его могли звать лишь короли, бывший и настоящий. Голоса Мидира и Дея отличались, но и были чем-то похожи на этот. Кто тогда? Среди живых другой родни, вроде бы, не наблюдалось.
«И как я мог ошибиться?»
Бок неожиданно нагрелся, и Джаред торопливо вытащил на свет круглый кристалл.
Поверхность отразила искристые созвездия, почернела, посветлела — и на Джареда уставилась чья-то физиономия. Ровный прямой нос, большие темно-серые аж до черноты глаза, четко очерченные губы, широкие брови — все было знакомо и незнакомо.
— Папа? — недоуменно прошептал Джаред и сразу понял, что ошибся.
В отце, при всей его жесткости, все-таки была мягкость. В том существе — духе? — кто осуждающе смотрел сейчас на Джареда, мягкости не было вовсе. Более жесткий рот, невероятно черные глаза без проблеска света, занимающие, казалось, все глазное яблоко, каменный упрямый подбородок. Лик в кристалле прищурился, Джареда пробрало холодным потом и осенило:
— Дед?
«Догадался наконец. Неблагие теперь нам ровня? До чего я дожил. Вернее, не дожил, и на том спасибо Кернунносу».
— Я касался кристалла на протяжении многих веков, почему именно сейчас ты появился? — решил выяснить Джаред основное.
«Кто-то звал меня. Теперь-то я понял, что звали тебя, —
— Меня назвали в честь тебя, гордись, — прошептал Джаред. — И знаешь что? Хочешь говорить, вернее, осуждать — сначала спроси разрешения, дед! А сейчас, прости, мне надо выспаться!
Голос что-то бубнил, уже не так слышно, когда Джаред, стянув с себя плащ, завернул кристалл в него. Плащ, и правда, слава Кернунносу, был напитан магией до последней нити, и уж от магических чужеродных мыслей точно оберегал.
— Я путешествую в поисках дракона с хтоническим созданием прошлых веков — это я не про тебя, — погладил Джаред кристалл. — Теперь еще и с болтливым артефактом. Чудесно! Стоило бы записать…
Да, по отсутствию дневника Джаред печалился особо, но, с другой стороны, когда не надо было отчитываться ни перед собой, ни перед тенью отца, ни даже перед духом деда — жить становилось определенно легче.
Небо совершенно потемнело, проглотив звезды. О том, как и зачем Джаретт Великолепный или его дух материализовался в кристалле, даже думать не хотелось. Успеется еще.
С другой стороны спать, то ли после общения с дедом, неожиданно тяжелым, то ли после нескольких недель шатаний по болоту, хотелось просто отчаянно. Джаред зевнул, оглянулся на черноту, в которой светилась лишь пара гнилушек, проверил защиту, положил кристалл под голову и мгновенно заснул…
Снилась Джареду, разумеется, Грания. Хотя могли бы и дела королевства, или неистовый во всем дядя (как и другой его дядя), который с чего-то решил, что Джаред женился на его дочери (про то, что Границелла, в просторечьи Гранья — замужем за Антэйном, счастлива в браке и воспитывает дочь от любящего и любимого супруга, он как-то подзабыл), теперь искренне злился на племянника. С тех самых пор, как он осознал собственное странное, несколько болезненное состояние — а как еще можно назвать этакую безудержную одержимость? — юная, дерзкая принцесса Грания, дочь Дея и Алиенны, не отпускала его мыслей и его сознания. Она вернула его в то время, когда он еще не заковал свое сердце в ледяные цепи, она подарила ему целый мир и себя в придачу, она сделала то, что не удавалось никому. Отчего разлука ощущалась болезненнее вдвойне.
Грания плавает конечно же, без одежды. Глаз не отвести. Айсэ Горм ласкает ее, обливая лазурным золотом ласковых волн. Ни души, лишь где-то далеко ленивится охрана.
— Так и будешь стоять столбом? — Грания делает глубокий нырок, зная, как Джаред обеспокоится, и выныривает совершенно рядом с ним.
— Вода, — тихо говорит Джаред. — Она опасная.
— Была когда-то! — горячится Грания. Она уже на берегу, обтирается. И замирает внезапно — явно задумала каверзу.
— Грания, не смей! — неизвестно от чего предостерегает ее Джаред.
Грания, обернувшись, черной молнией летит на него. А он уже с ней в обнимку — в воду.
— Это я — опасная! — отфыркиваясь, кричит она. — Ну же! — почти обижается она. — Пожалуйста!
Джаред неловким, непривычным движением плещет на нее воду. Совсем чуть-чуть. Аккуратно. Можно сказать, боязливо.
Полный восторг в ответ заставляет двигаться быстрее, Грания, мокрая и счастливая, шепчет:
— Ты смеешься, Джаред. Как же я тебя люблю!