Ловушка для ворона

Гюльгезян Лусинда

— Пойдём, поговорим наедине.

Мы оказываемся в спальне, он сажает меня на кресло, осторожно, как будто обращается с фарфоровой куклой, которая может сломаться от одного не тщательно выверенного слова.

— Всё хорошо?

— Почему меня все об этом спрашивают?! — невольно вскрикиваю я, хотя не чувствую себя раздражённой. Свеча у прикроватной тумбы загорается огнём. — Это я сделала? У меня же нет магии!

К. с беспристрастным лицом ставит стул у моих ног и садится, взяв мои руки в свои.

— Её не было,

да, — аккуратно произносит он. — Но мы всё исправили. Что последнее ты помнишь?

— Как я уезжаю из Матто.

Он вздыхает.

— Доктор говорил, что в первое время такое может быть из-за таблеток. Но это пройдёт. Если вкратце, то мы нашли врача, который восстановил тебе силы. Ты осталась в школе, осталась… со мной. Мы уже полгода живём вместе и сегодня, если честно, я собирался сделать тебе предложение.

— Где Леда?

— Она умерла, Марла. Ты говоришь с ней, и поэтому тебе приходится пить таблетки. Но она бы хотела, чтобы ты была счастлива. И ты счастлива со мной, я это точно знаю! Мы так сблизились, я люблю тебя больше всего на свете и… разве не этого ты хотела, когда… — он запинается.

— Когда бахнула в твой кофе приворотного зелья. Ты же это хотел сказать, милый?

— Я не виню тебя. И зелье не сработало, ты же знаешь. У нас всё по-настоящему.

Он гладит меня по щеке.

По-настоящему.Гул в голове увеличивается в сотни раз.

По-настоящему.Почему тогда всё кажется таким приторно-фальшивым?

— Выпей таблетку, и тебе сразу станет легче.

Мужчина, с которым я полгода живу в одном доме и не помню об этом, суёт мне в руки таблетку. Я беру её и уже собираюсь положить в рот. Он ни разу мне не соврал. Если К. говорит, что мне станет лучше, значит так и есть.

Грохот разрезает тишину и вышвыривает из меня последние остатки спокойствия. Таблетка падает на подол моего платья. Кто-то стучит — нет, ломится, в окно. Уличные фонари помогают разглядеть его силуэт.

Ворон. И его белые глаза выглядят так знакомо, хотя я уверена, что никогда вживую не видела воронов.

Птица стучит в окно и смотрит на меня осознанным взглядом. К. достаёт из шкафа ружьё:

— Вороны в наших землях вымерли тысячи лет назад. Если это оборотень, он пришёл нам не сказку перед сном прочитать.

Тук.

— Вроде умный мужчина, а ведёшься на пропаганду. Попрошу Леду как-нибудь рассказать тебе сказку.

На лице К. отражается ужас, но он сменяет его на беспристрастную маску, а я продолжаю:

— Кстати, вороны однолюбы, и вряд ли бы стали так быстро менять одну невесту на другую, как ты. Может поэтому ты его ненавидишь?

Тук.

Лицо К. каменеет и, перед тем, как уйти, он выдавливает из себя:

— Я пойду разберусь. А ты лучше выпей таблетку.

И я правда хочу это сделать и

поднимаю её. Хочу, чтобы и родители, и К. гордился мной, дьявол, да я хотела этого сколько себя помню! Но что-то в вылизанной картинке идеальной жизни не даёт мне покоя.

Тук. Тук. Тук.

Грохот возвращает меня в реальность. За окном ворон, и К. хочет его уничтожить. Так просто, как прихлопывают комара, который жужжит над ухом всю ночь. Только это не комар, и я не хочу его смерти. Открываю окно, не знаю, зачем и что я могу сделать, но чувствую, что должна открыть его.

Ночной чистый воздух заполняет комнату. Мне становится немного легче. А ворон садится на подоконник.

— Улетай! Он убьёт тебя! Не потому что он плохой, просто в наших краях так принято, понимаешь? Лучше было тебе не залетать в Защищённые земли…

— Кар!

— Глупая птица, ты не понимаешь меня! Кыш!

Ворон моргнул и взлетел над подоконником. А потом бросился на меня.

—Тише! Я что, сказала что-то неуважительное? — я инстинктивно закрыла голову, но страха не было.

Возле уха щёлкнуло клювом. Птица схватила меня за рукав и потянула в сторону улицы.

— Чего ты хочешь? Я не полезу в окно!

Бриллиантовые глаза ворона сверкнули. Меня обдало холодом. Показалось, что его неестественно белые глаза — самое настоящее из всего происходящего вокруг.

Таблетка, которую я до сих пор держала, упала на белый пушистый ковёр. Я вылезла в окно.

Небольшой полутёмный двор с яблонями, в пятидесяти метрах – озеро с серебристой дорожкой луны. Прохладный ночной воздух приятно растекается по лёгким. Я невольно закрываю глаза, но ворон снова тянет меня за рукав, к воде. Мы почти добегаем до озера, когда входная дверь открывается и на веранде слышатся шаги.

Я оглядываюсь и встречаюсь взглядом с К..

— Марла? — кричит он.

В груди что-то ноет. Кажется, если я сейчас не поверну обратно, то не смогу вернуться сюда, к нему.

Ворон сидит на пирсе и молча ждёт моего решения. Но я сделала его ещё когда вылезла в окно. Птица замечает, что я продолжаю следовать за ней, и подлетает к лодке.

— Марла, подожди!

Со стороны дома слышится шум гравия и торопливые шаги. Но я уже прыгаю в лодку и, когда вспоминаю, что её нужно сначала отвязать, становлюсь на край, поскальзываюсь и падаю в воду.

И открываю глаза .

— Как ты себя чувствуешь? — послышался сбоку мягкий голос Виктора. Он сидел на стуле рядом со мной. В руках — какие-то приборы.

— Так себе. Не думаю, что мои силы вернулись.

Он рассмеялся.

— Ты решила, что проснёшься и сразу начнёшь колдовать? Ты ещё даже не встала с кровати, детка!

— Вижу, не тупая, — буркнула я. Он снова начинал меня раздражать. Сильно раздражать. — Я имела в виду, что не чувствую в себе изменений.

Лампы в комнате мигнули.