Ловушка. Форс-мажор
Шрифт:
«Знать бы, кто и с чьей подачи им эту задачу формулировал», – тоскливо подумал Игорь, который уже не лежал на диване, а стоял возле окна. Он все понял, не понимая лишь одного – какого хрена?…
Процедура, как ни странно, завершилась почти мгновенно. Минут за сорок. Вернувшийся в кабинет Некрасов непроизвольно облизнулся на распахнутый бар с элитным алкоголем, о чем-то пошушукался со следователем, после чего предложил Игорю проехать вместе с ними.
– Эх, Саныча на тебя нет – он бы тебе мозг скушал! – огрызнулся Ладонин.
– Да что вам всем мой мозг-то дался! – не выдержал опер.
Он
Наблюдая за его неуклюжестью, все демонстративно молчали. Лишь плоский экран телевизора, который так никто и не догадался выключить, продолжал вешать:
«Эта большая свобода, как позитивного, так и негативного действия, а не аморфность и недоразвитость. А именно так искривленно понимают русскую цивилизацию. Такие слова как „мессия“, „предтеча“… И, вопреки власти, на огромные континентальные пространства личность уходила не в пустыню, как думают в Западной Европе…»
– Жаль, не довелось дослушать о вселенской полноте, – слегка сплюнул Ладонин и под присмотром сотрудников вышел из кабинета…
Пока на служебной машине ехали в прокуратуру, также не проронили ни слова. Лишь на Невском, когда «Волга» была вынуждена уступить место двум джипам «Лендровер», Игорь не выдержал, усмехнулся:
– Формула проявления власти: у кого машина больше, тот и прав.
И тут же пояснил:
– Это я о константе русскости в контексте той передачи, что не дали дослушать…
Войдя в прокурорский кабинет, Ладонин сразу закурил, обосновав свою бесцеремонность так:
– Ведь если стоит пепельница, то курение не возбраняется. Верно?
– Верно, – ответил следователь.
– Теперь хотелось бы узнать как можно больше информации по изъятой у меня чаше, – затянулся Ладонин.
– И я такого мнения. Вот только мне хочется не вам рассказывать о том, что я знаю, а самому бы поинтересоваться. От вас, – ответил следователь, забивая в компьютер паспортные данные Ладонина.
– Уходить на 51-ю не буду. Вазу подарили. Кто? В суматохе. Пока не знаю, – кратко сформулировал свою позицию Ладонин, добавив под конец: – Но узнаю!
– И что тогда? – заинтересовавшись, оторвался от монитора следователь.
– Хлопоты бубновые начнутся у юмориста… и пиковый интерес… В смысле: он думал, что в Париже ложки, а оказались вилки.
– Серьезное заявление.
– А шутки закончились. Ваза-то с убийства, очевидно?
– Господь с вами! Она с музея, – оторопел следователь.
– Извиняюсь: часом, не с Эрмитажа?
– С него самого.
– Приплыли тапочки к обрыву… Но все равно лучше, чем с убоя.
– Конечно, лучше! – констатировал прокурорский. – И вот на этой оптимистической ноте мы и начнем наш допрос.
Однако допрос получился коротким. Его главная интонация сводилась к тому, что «хрен его знает». Идеология же звучала такая: «Ну-ну» – причем с обеих сторон. Конечно, обычно с подозреваемыми общаются оперативники. Но в данный момент выставленная на Игоря группа состояла
– Сейчас это ни на что не влияет, – отмахнулся он. – Чего жевать-то, когда решение уже принято? Причем не вами, независимо-процессуальный вы наш!..
– Вот только хамить не будем, – огрызнулся следак…
Через пару часов новость о задержании Ладонина стала самой активно перетираемой во всех престижных питерских лобби-барах. И не только в них. Вот уж воистину: свинья скажет борову, а боров – всему городу. Еще бы понять, от какой конкретно свиньи утекло…
Тошно было Востроиловой на «Море»! Гламурно-понтовое разгуляево оказалось предсказуемо на все сто и от этого воспринималось еще тошнее. Если, конечно, есть в русском языке такое слово. Хотя, положа руку на сердце, кто здесь, на этой свежеотстроенной ресторационной веранде с видом на Финский залив, будет заморачиваться и радеть за филологические нюансы родной речи? Вокруг царило и жгло исключительно «муси-пуси». Притом что в дословном переводе эта безобидная идеоматическая бредятина, столь любимая и часто цитируемая воспитанниками детских дошкольных учреждений, есть не что иное, как mussy pussy. Что в переводе с английского означает «взъерошенное влагалище» или «беспорядочный половой акт».
В принципе, оно бы и ничего: экс-DJ-Mouse (в миру Катю Востроилову), в свое время до мельчайших подробностей изучившую клубно-танцпольно-тусовочную субкультуру стольного града Питера, подобные вещи давно перестали шокировать и удивлять. Просто виновник торжества слишком уж быстро окосел от гремучей смеси виски, пива и кальвадоса и последние минут двадцать все норовил не только запечатлеть на ее шее слюнявый поцелуй, но и как бы невзначай сунуть свои ухоженные лапки под Катину юбку. Ну ведь не станешь при всех устраивать скандал и хлестать по щекам новоиспеченного доцента кафедры криминологии юридического факультета Академии менеджмента. По поводу удачно защищенной диссертации которого здесь сегодня все и собрались.
Виталия, завсегдатая модного заведения «Имбирь», а в свободное от развлечений время подающего гигантские, подкрепленные папиными финансами надежды аспиранта, сосватала Катерине близкая подруга Лера. Что называется «оторвала от сердца», так как изначально сама имела на молодого юриста определенные виды. Но чего не сделаешь ради дружбы? Лера решила всерьез взяться за обустройство личной жизни Востроиловой, после того как трехлетний, безумно красивый роман Кати с мачообразным волейболистом с соседнего факультета завершился отнюдь не прогнозируемой всеми свадьбой, а вынужденным походом в абортарий. Видя, что подруга близка к тому состоянию, чтобы, подкараулив после тренировки центрового разыгрывающего команды «Автомобилист», выпустить пару-тройку стрел в ту часть тела, что условно именуется «яблочками», Лера уговорила Востроилову съездить с ней на «классную тусу», куда и подтянула Виталия.