Лучезарно-голубое
Шрифт:
Теперь на другом конце провода послышался звук. Это могло быть: «Да, дорогая…» или что-то другое.
– Эмили, дорогая, мы хотим пожениться прямо сейчас и прилететь в Рим. Ты будешь там?
– Не смей, – раздался сдавленный стон.
– Что?
– Нет.
– Эмили?
– Не смей…
– Эмили, дорогая, мы не можем ждать целых семь месяцев, – начала уговаривать Нэн, – мы думали…
– Ты не должна выходить замуж за этого человека! – голос звучал ясно и пронзительно.
– Тетя Эмили, что ты сказала?
– Я возвращаюсь. Прилечу так быстро, как
– Тетя Эмили, я ничего не понимаю. Не прерывай своего путешествия. В чем дело?
– Подожди меня. Обещай мне, что ты подождешь.
– Конечно, я…
– Что же мне делать? – издалека прозвучал отчаянный голос.
Дороти выхватила трубку из слабеющих рук Нэн.
– Тетя Эмили! Это Дот. Что-нибудь случилось?
– Нет, – сказал голос в трубке, – заставь ее подождать. Я возвращаюсь.
– Она повесила трубку! – удивленно воскликнула Дороти.
На глазах у Нэн заблестели слезы.
– Что с ней случилось? Ты слышал? – она чуть не плакала.
– Да, слышал, не мог не слышать, – признался Джонни.
– Может, просто она, – задумчиво сказала Дороти, – была уверена, что это должен быть Джонни. Прости, Джонни! Возможно, она потрясена этой новостью и хочет сама увидеть Дика.
Нэн совсем пала духом.
– Может быть, – ответила она неуверенно.
– По-моему, хорошо, что она возвращается, – небрежно произнесла Дороти. – Через пару дней она будет дома. Или ты хочешь перезвонить ей?
– Она повесила трубку, – сердито сказала Нэн и отбросила руку Дороти. – Можно было подумать, она знает Дика и знает о нем что-то плохое. Разве не так? – вызывающе бросила она. Дороти кусала губы.
– Похоже, что так, – честно признался Джонни.
– Нет, это невозможно, потому что ничего плохого быть не могло… – Нэн пересекла комнату и села у окна. Она больше не светилась от счастья и стала похожа на себя прежнюю – одинокую, гордую, слегка потерянную.
В большой комнате стало тихо. Дороти стояла, сжав руки. Джонни сидел в своем углу. Нэн смотрела в окно на город.
– Нет, здесь какая-то ошибка, – через минуту сказала она. – Наверное, она не очень хорошо меня слышала.
– Может быть, – спокойно согласилась Дороти.
– Жаль, что она не поняла, – продолжала Нэн. – Мы с Диком любим друг друга и собираемся пожениться. Ничто не может помешать этому. – Она подняла темноволосую голову.
– Не стоить переживать заранее, – посоветовала Дороти.
– Я и не переживаю, – отчужденно произнесла Нэн. – Я ничего не скажу Дику. Не хочу его зря расстраивать, потому что ничто не может помешать нам. – Ее глаза снова стали мечтательными. – Джонни, ты остаешься на ужин? – вежливо поинтересовалась она. – Уменя нет никакого настроения идти в ресторан, но дома есть немного холодной говядины.
Казалось, она была где-то далеко. Будто седьмое небо, на котором она витала, превратилось в холодное туманное облако и полностью скрыло ее от них.
Глава 2
Джонни не остался на ужин. На улице он пожалел, что больше не живет поблизости. В прошлом году его
Он сел в машину и отправился домой. В голове все время вертелись две мысли: что не так с Эмили Паджетт? Или точнее: что не так с Ричардсоном Барти? Джонни не верил, чтобы Эмили могла перепутать. Ричардсон Барти – довольно редкое имя. Кроме того, была названа местность – Хестия. Тетя Эмили знала этого человека или знала что-то о нем. Знала, почему Нэн не должна выходить за него замуж.
Джонни мысленно встряхнул себя за плечи. «Послушай, – сказал он сам себе, – не будь собакой на сене. Помни, Нэн любит этого Барти, и что бы ни считала Эмили, Нэн будет очень тяжело».
Джонни уважал Эмили Паджетт, он знал, что ее поступок нельзя объяснить обычным женским капризом.
Эмили заменила родителей двум маленьким девочкам, с которыми Джонни жил по соседству и помнил их с тех пор, как они начали ходить в воскресную школу и у одной было платье с голубым поясом, а у другой – с розовым.
Брат и сестра Эмили вместе со своими супругами погибли в ужасной автомобильной катастрофе много лет назад. Эмили решительно отказалась от собственных устремлений в жизни и посвятила себя воспитанию двух маленьких племянниц. Дороти была дочерью ее сестры, Нэн – дочерью брата. Следовательно, фамилия Дороти была не Паджетт, а какая-то другая, но Джонни не мог вспомнить, какая именно. А может быть, все обстояло как раз наоборот. Неважно. Эмили вырастила их вместе и заменила мать им обеим. Она посещала все заседания клуба матерей, работала в организациях скаутов, в общем интересовалась всеми делами девочек.
Кроме того, Эмили могла зарабатывать на жизнь, не выходя из дома. Она писала короткие рассказы, и судя по всему, это ей неплохо удавалось. Их квартира не была роскошной, но, без сомнения, очень удобной. Две девочки-сиротки обрели уют и покой.
В школе Джонни почти не обращал внимания на девочек Паджетт, живших по соседству. Потом он четыре года учился в Стэнфорде, затем еще один в Беркли. В двадцать три он начал преподавать биологию. Как-то раз Эмили и его мать попросили его сходить с Нэн в школу на танцы. У Нэн не было партнера. Не согласится ли Джонни пойти с Нэн?
Сначала Джонни отказывался, эта идея не слишком ему нравилась. Но потом он позволил уговорить себя.
Дороти уже кружилась по комнате в платье с золотыми блестками и букетом цветов на плече. Ей исполнилось семнадцать лет. Эту высокую светловолосую девушку всегда окружало множество поклонников, и она, смеясь, выбирала среди них. Но маленькая Нэн была совсем другой – чувствительной, робкой.
В тот вечер на Нэн было светло-зеленое платье. Казалось, она вот-вот заплачет. И Джонни решил, что, уж если ему выпало быть партнером Нэн, он выполнит свою задачу как следует. Он не должен казаться раздраженным или усталым, не должен демонстрировать свое превосходство. Своим вниманием он попытался внушить Нэн уверенность в себе. Он всячески опекал ее, и его старания были вознаграждены: он был растроган, увидев, как она доверчиво потянулась к нему.