Лучи жизни
Шрифт:
19. Мильон терзаний старого демократа
(окончание)
Ношевский провел отвратительный день. Он никак не мог принять решения. Вечером он, наконец, решил, что завтра же отправится в редакцию "Рабочего". Но утром его снова поразила "Свобода". Газета категорически требовала немедленного освобождения Чьюза. "Несправедливо и позорно держать в тюрьме знаменитого престарелого ученого, - писал Керри в статье за собственной подписью.
– И за что? Только за то, что он посмел защитить свое изобретение от ловких и сильных
Черт возьми, это было сильно! Не хватало только имен преступников. Но в этом был виноват он, Ношевский. Ведь это он отказал Керри в документе, который позволил бы назвать имена.
Ношевский уже собрался идти в "Свободу", но как только он представлял себе, что отдает Керри договор, сомнения возвращались с новой силой.
Неизвестно, как поступил бы, в конце концов, старый адвокат, если бы в дело не вмешалась новая сила: Ношевского посетил профессор Регуар.
Он начал без обиняков: ему известно, что в распоряжении господина Ношевского находится некий документ, интересующий господина Докпуллера.
Ношевский пытался сообразить: откуда это стало известно? Странно. Во всяком случае, в "Свободу" теперь он не пойдет...
В самом деле, почему Регуар явился к нему сейчас же после того, как Керри узнал, где находится соглашение?
Регуар молчал, ожидая ответа.
Ношевский осторожно сказал:
– Не знаю, о чем вы говорите...
– Нет, знаете, - любезно, но твердо возразил Регуар.
– Зачем нам играть в прятки? Мы можем легко договориться...
– Я просил бы вас переменить тему, господин профессор, - тоже любезно сказал Ношевский.
– Надеюсь, у вас ко мне дело?
– Я и говорю о деле. Простите, мне неясно, зачем вам, собственно, этот документ? Вы хотите его опубликовать? Но он подписан вашим подзащитным. Вы окажете плохую услугу профессору Чьюзу.
Ношевский не выдержал:
– Кажется, там есть еще кое-какие подписи...
– Вы могли бы поступить разумней и... выгодней. Если бы вы согласились уступить, то вознаграждение...
– Я не продаю совести!
– вскипел Ношевский.
– Конечно, ничего не следует продавать за бесценок, - спокойно возразил Регуар.
– Но, скажем, полмиллиона... или миллион...
У Ношевского перехватило дыхание.
Регуар заметил это мгновенное колебание. Но Ношевский уже сумел справиться с собой. Его охватило острое чувство стыда и за эту минутную слабость и за то, что Регуар успел заметить ее.
– Убирайтесь вон, или я... я ударю вас!
– крикнул он срывающимся голосом и бросился к Регуару.
Тот отступил на шаг и удивленно поднял брови.
– Успокойтесь, господин Ношевский. У нас деловой разговор.
Ношевский сел за стол, надеясь, что гость уйдет. Но Регуар
– Если вас не устраивает эта сумма, назовите свою, - после продолжительной паузы сказал он.
Ношевский молчал. У него не было сил негодовать, кричать, возмущаться... Да и к чему все это: никто не убедил бы Докпуллера и его советников в том, что есть вещи, которые не продаются.
Регуар ждал ответа. И вдруг Ношевскому пришла в голову новая мысль. Они боятся, что он опубликует соглашение. А что если попробовать этой ценой добиться освобождения Чьюза?
Ношевский решился.
– Речь могла бы идти о другом, - сказал он как можно спокойнее.
– Об обязательстве не публиковать соглашение.
– Этого мало, - разочарованно сказал Регуар.
– Как угодно. На большее я не соглашусь...
– Какая же у нас гарантия, что вы не нарушите обязательства?
– Я могу уничтожить соглашение на ваших глазах. Других экземпляров не сохранилось, тут уж прошу поверить моему слову.
– Охотно верю.
Регуар не только верил: после посещения прокурора он знал, что реставрированные экземпляры находятся в надежных руках и не могут скомпрометировать Докпуллера. На несколько секунд он задумался. Конечно, это было не то, что нужно. Но все-таки...
– Вы разрешите мне подумать?
– вкрадчиво сказал он.
– С тем, конечно, чтобы за это время документ не был опубликован.
Замысел его был прост: пока он будет думать, "Информационная служба" Докпуллера разыщет соглашение.
– Я хочу предупредить о своих условиях, - сказал Ношевский.
– Это не имеет никакого значения, - небрежно заметил Регуар.
– Конечно, это не та сумма, которую мы могли бы предложить за договор...
– Я говорю не о деньгах, - с досадой сказал Ношевский.
– Согласится ли Докпуллер на освобождение Чьюза? В силах ли он вообще это сделать?
Регуар с трудом сдержал готовую прорваться радость. Ношевский даром отдавал ему документ... Ведь Докпуллер и без того распорядился устроить освобождение Чьюза.
Он принял глубокомысленный вид.
– В силах ли Докпуллер? Вы, вероятно, шутите, господин Ношевский! Такого вопроса для господина Докпуллера не существует. Захочет ли он - вот в чем вопрос! Однако когда же вы передадите нам документ?
– Не передам, а уничтожу, - поправил Ношевский.
– Хотя бы так...
– После освобождения Чьюза.
Регуар сделал вид, что раздумывает. Но он уже понимал, что нужно немедленно согласиться. Освобождение Чьюза потребует нескольких дней - за это время "Информационная служба" достанет документ хотя бы из-под земли.
– Я согласен, - сказал Регуар.
– Вы даете мне честное слово, что после освобождения Чьюза уничтожите договор у меня на глазах?
Ношевский поклялся, что поступит именно так.
Регуар откланялся. У него хватило такта ограничиться поклоном, без попыток рукопожатия.