Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
Она заскрипела пером, выводя аккуратные строчки. Закончив писать, Гермиона еще несколько раз внимательно пробежала письмо глазами. Четко, по делу, без особых соплей, но лично ее бы сердце не устояло.
— Пожалуйста, — горячо прошептала девушка и кинула письмо в камин. Она с надеждой уставилась на конверт, который вспыхнул бирюзовым пламенем и исчез.
***
С момента отправки письма прошло три дня. Ответ все не приходил. Гермиона начала переживать. С чего вообще она подумала, что мать Скабиора будет ей отвечать?! Но это последний шанс. Не воспользоваться им было бы глупо. И потом пока этот вариант не подтвержден, она ищет еще другие возможности доказать его принадлежность к древнему чистокровному роду. Несмотря на то, что в послевоенной
В дверь постучали. Герпмиона немного нервно подпрыгнула в кресле, выдернутая из мрачных размышлений, и в недоумении уставилась на дверь.
— Да, проходите!
Когда она увидела входящего, то сердце пустилось вскачь, а под ложечкой противно засосало. Смахнув темные пряди с лица, Гарри неуверенным шагом вошел внутрь.
— Привет, Герм, — так привычно сказал он, окинув ее взглядом зеленых глаз. Сейчас каких-то потерянных и грустных, как у побитого щенка.
— Привет, Гарри, — Герми сглотнула комок в горле. Оба замолчали. Гермиона напряженно смотрела на лучшего друга, тот ошалело глядел в ответ.
— Я…тут…это, — под нос себе промямлил Гарри, будто бы брал уроки красноречия у Хагрида. Он подошел ко столу и начал доставать из-за пазухи небольшие стеклянные фиалы. Внутри каждого из них мерцала голубоватым сиянием струйка танцующего дыма. Его воспоминания. Десять пробирок, в которых заключена вся история грехопадения Гермионы Грейнджер. Гарри закончил их выставлять рядком и сделал шаг назад, понурив голову.
— Герми, я, — вскинул он голову, с мольбой округлив глаза, — прости меня, я не должен был этого делать! Это твое, — он ткнул рукой в пробирки, — Я не имел права, пожалуйста, прости меня!
Гермиона не ожидала от него таких моральных страданий, она наоборот полагала, что их дружбе пришел конец, как в случае с Роном, который буквально источал презрение. Однако вид Поттера выдавал крайнее душевное смятение. Они будто бы снова перенеслись в гостинную Гриффиндора, став обычными учениками. Только вот у обычные дети не имели за плечами всего того горя, что делили Гарри и Гермиона.
Волшебница уже давно решила для себя, что сеанс насильственной легилименции хоть и был весьма болезненным, но она могла понять Гарри. Она хотела его понять. Он всегда был за нее. И Гермиона точно знала, что любил. И то, что сделал, сделал исключительно из-за любви. Она порывисто встала изо стола и бросилась к нему, крепко обнимая. Гермиона уткнулась носом ему в шею и зарыдала, почувствовав, как его руки легли на ее плечи.
— Прости меня, Герм, — он нежно погладил ее по голове, — но ты помнишь на что они способны. Я не мог не проверить, — горячо шептал Гарри в ее волосы. Она кивнула, сильнее обняв него. Понимала, действительно понимала. И если бы только умела, поступила бы на его месте также. Может быть. — Я люблю тебя и очень боюсь потерять. Снова, — Гарри, конечно, не плакал, но голос его дрогнул, и он решил замолчать. Так они и стояли посреди ее кабинета, вцепившись друг в друга.
— Я тоже люблю тебя, Гарри, прости меня за то, что я натворила, — просипела Гермионы, немного ослабив объятие, чтобы сказать это, глядя ему в глаза.
— Не завидую тебе сейчас, — легко улыбнулся Гарри. — Но скажу, что пришел к тебе как друг, а не как аврор, — он убрал волнистую прядь упавшую ей на лоб и чуть отстранился, отлипая от девушки.
— Да уж, — выдавила Герми, немного смутившись своей очень эмоциональной реакции, и вытерла слезы тыльной стороной ладони. Она не знала, что сказать и покачала головой печально.
— Я могу помочь? — Поттер выглядел серьезным, Гермиона поняла, что он спрашивает не для галочки, он действительно хотел помочь ей. В чем? В ее безумном
— Нет, спасибо. У меня есть идея, но, — волшебница закусила губу. С одной стороны, она не хотела бы рассказывать Гарри ни о чем, а с другой стороны он и сам уже вляпался во все это по самое горло. И видел тоже все. Она пытливо взглянула на него, Поттер спокойно встретил ее взгляд и просто ждал ее решения.
— Я понимаю, Гермиона, — Он не хотел давить на подругу, ей и так досталось. И от Рона, и от судьбы. Гарри сочувствовал ей, потому что своими глазами видел, как безрассудно и в то же время сильно Герми влюбилась в того егеря. Хоть он сам бы и предпочел видеть ее женой лучшего друга, но теперь хотел искренне ей помочь, сам еще не зная как. Чувство вины за насильную легилименцию не покидало его все эти дни и жгло изнутри. Тонкие вскинутые в воздух руки. Глаза, вспарывающие его с отчаянием и страхом так, словно он уже занес руку для удара и след его пятерни отпечатался на бледной коже щеки. Как он мог допустить такое, долгие годы гордо называясь ее другом?! Поттер мучительно сжал пальцы в замок, костяшки побелели.
— Я изучила документы, — решилась рассказать Гермиона, — ты знаешь, что все оборотни умирают в Азкабане на вторую или третью луну. Они беснуются в клетках и наносят себе травмы. Никто, конечно, не дает им Аконит. Я хочу предложить исправить эту ситуацию. В том случае, если он туда попадет, — Гермиона прокашлялась и продолжила чуть осипшим от волнения голосом, — я не могу, Гарри, — слезы опять хлынули на глаза, — не могу…
Поттер медленно кивнул, задумчиво глядя на нее. Целеустремленная Гермиона всегда добивалась желаемого своим трудом. Он и не сомневался, что она постарается как-то помочь егерю. Хоть сам он и не был в восторге от этой идеи, но читать нотации подруге не стал. В отличие от Рона, который уже две недели каждый день доставал его своим нытьем, и никак не мог успокоиться, в тысячный раз спрашивая у него, как Гермиона могла так с ним поступить. Вопросы эти оставались, как правило, без ответа. Уизли тоже можно понять. Гермиона не просто бросила его накануне свадьбы, но еще и променяла на бывшего егеря, их общего врага. Гарри попытался представить себя на его месте, если бы, к примеру, Джинни вдруг втюрилась в Малфоя, и не смог, потому только выслушивал очередную истерику Рональда вполне бесстрастно.
Как-то так Гарри и завис между двух своих друзей, каждого из которых он сильно любил и не хотел терять. Всего несколько недель назад он уже пережил их расставание, но теперь ситуация стала куда хуже. От этой скользкой темы он не мог укрыться даже дома, потому что Джинни регулярно выслушивала громовещатели от миссис Уизли и отчасти разделяла гнев матери. Но пока он ничего Гермионе об огненном вихре, пронесшимся по Норе, говорить не будет. Она и так выглядит крайне подавленной, спала поди последний раз прямо над книгами. Такие глубокие синяки под глазами у нее были только тогда, когда она в тысячный раз перелистывала страницы книжки Барда Биддля в темной, плохо освещенной палатке.
И внезапно для себя Поттер вдруг встал на сторону подруги. Она никогда не смотрела на Рона так, как смотрела на этого Скабиора. Например, когда они первый раз встретились в ее кабинете с подставным Пием, уже тогда он что-то почувствовал между ними. Тогда он не мог взять в толк, что нашла Гермиона в этом пожилом мужчине, почему она смотрела на него с явным интересом, Поттер принял его за чисто академическое восхищение, но, как оказалось, всё куда проще. И куда фатальнее.
Со времен Войны Гарри помнил Скабиора, как главного егеря, напыщенного хлыща, который за какие-то копейки решил продать надежду магической Британии Темному Лорду. Да что там, ему это почти удалось! И этот факт из его биографии говорил о персоне Скабиора куда больше, чем его тощее дело в аврорате. Однако помнил он также и их недавнее знакомство, где егерь притворился своим мертвым дядей, чтобы помочь им поймать Болденхейта.