Лучший иронический детектив
Шрифт:
На улице рассвело, хотя все еще спали. Даже стадо коров еще не проходило. Владик хотел было заняться фонарем, но глаза его слипались после бессонной ночи. Он поставил фонарь на подоконник. Вдруг Рики встрепенулся, мягко спрыгнул с кровати и издал негромкое рычание, исходящее из недр живота. Владик выглянул в окно и увидел чью-то фигуру, бродившую в их саду. Он испуганно отпрянул от окна. Сонливость как рукой сняло. Он осторожно выглянул в окно сбоку, и увидел человека, заглядывающего в окно тети Асиной комнаты, которая находилась рядом с комнатой Владика на первом этаже. Человек, прикрыв глаза рукой, чтобы не отсвечивало оконное стекло, напряженно
Владик не знал, что делать. Ему хотелось спрятаться, но он не знал куда. Кровать его видна из окна, прятаться в шкаф не хотелось, а выбегать в коридор страшно — вдруг этот неизвестный в это время заберется в его комнату и похитит фонарь.
Человек разогнулся и крадучись направился в сторону окна Владика. И тут Владик узнал Валентина Юрьевича.
— Клеопатру Апполинариевну высматривает, — догадался Владик, и быстро шмыгнул в кровать, притворившись, что спит.
Когда окно закрыла тень бандита, Владик лежал неподвижно, стараясь даже не дышать. Потом в комнате стало светлее и Владик, надеясь, что Валентин Юрьевич уже отошел, осторожно открыл один глаз. За окном никого не было. Владик быстро встал и, поколебавшись, пошел будить Сашу.
Саша спал в одной комнате с Натусей и потому был страшно возмущен, что Владик проник туда. Но возмутиться вслух он не успел, потому что Владик прижал палец к губам и швырнул ему на кровать шорты. Саша послушно оделся и вышел в коридор.
— Не мог еще хоть пару часов не будить? — сонно буркнул он.
— Тихо! — шикнул Владик. — Валентин Юрьевич в окно Клеопатру Апполинариевну высматривает. Вдруг он к ней залезет.
Саша сразу проснулся.
— А где она спит?
— Так в Иркиной комнате. На первом этаже.
Саша с Владиком, стараясь не скрипеть половицами, двинулись в сторону Иркиной комнаты, где безмятежно спала Клео. Саша приоткрыл дверь и заглянул к ней в комнату как раз в тот момент, когда Валентин Юрьевич прижал нос к стеклу. Саша порадовался, что не открыл дверь шире — узкая полоска приоткрытой двери наверняка не была видна из окна.
Залезать утренний гость не решился, — видимо, побоялся, что утренний сон некрепок. Саша побежал в комнату Владика — обзор оттуда был лучше, чем из других комнат дома, — чтобы убедиться, что Валентин Юрьевич ушел. Они увидели его спину, удаляющуюся в сторону Сосновки.
— Можно досыпать спокойно, — сказал Саша, — в ближайшее время он точно не придет.
Утром Клеопатре Апполинариевне решили ничего не говорить, во-первых, чтобы ее не пугать, а во-вторых, чтобы не спровоцировать на неожиданные действия. Владик сам попросил тетю Асю позвонить Михалычу.
— Не забудь сказать, что я сам, добровольно предложил ему звонить, — звенящим голоском настаивал он.
— Хочешь, — предложила тетя Ася, — поговори с ним сам.
Владик схватил трубку.
— Здравствуйте. Мне бы Николая Михалыча. Докладываю, как обещал. У нас? Все в порядке. На рассвете противник произвел разведку, ночью ожидаем нападения. Нет, никто не пострадал. Прямо сейчас подъедете? А тетя Ася еще пирогов не… ну, если вам не до пирогов… трубку повесил, — удивился Владик. — Сказал, сейчас подъедет.
— До чего же ты ясно излагаешь, Владик, — восхитилась тетя Ася.
Владик скромно потупился и пошел в свою комнату рассматривать фонарь.
Тетя Ася засуетилась в ожидании участкового. Встав перед зеркалом в холле, она впервые за долгое время решилась на себя внимательно взглянуть.
— Как настроение? — поинтересовалась она.
Клеопатра Апполинариевна посмотрела на нее слегка затуманенным взглядом. Она еще находилась под влиянием вчерашнего вечера. Восхищенный взгляд Захара Ильича заставил и ее посмотреть на себя новыми глазами.
— Ах, Асенька, — вдруг загрустила она. — Вот уедете вы осенью в город, и останусь я тут одна со своими крысами. Можно будет до следующего лета ходить в телогрейке и сапогах — никому до этого не будет дела.
И в самом деле, деревня оживала только на три коротких летних месяца с приездом дачников. После их отъезда Клеопатра Апполинариевна останется в компании Вити Лохматого с Борисиком и их друзей — алкашей, глаза которых зажигались огнем только при виде бутылки водки. Бедная, бедная одинокая Клео.
— Поехали с нами в город, — от всего сердца предложила тетя Ася. — Я там одна в огромной квартире, тоже с ума от одиночества схожу. Давайте вдвоем до следующего лета зимовать!
Клеопатра Апполинариевна лишь грустно усмехнулась.
— А какой у меня там сосед! Врач-гомеопат. Уж перед ним-то в телогрейке не походишь.
— Он женат?
— Абсолютно нет!
— Так ведь дом, — нерешительно сказала Клеопатра Апполинариевна.
— А мы его запрем.
— А крысы?
— Так ведь крысы — не корова, — засмеялась тетя Ася. — С собой заберем. Я серьезно, Клеопатра Апполинариевна, я уже не представляю, как это я вас не увижу почти целый год.
— Правда? — обрадовалась Клеопатра Апполинариевна. — вы будете по мне скучать?
— Еще как! А сейчас приедет Николай Михалыч, он хочет с нами кое-что обсудить.
— Слава Богу, — сказала Клеопатра Апполинариевна, — значит, есть новости. Как вы думаете, этот сарафан мне будет к лицу? — приложила она к себе красный в желтых подсолнухах сарафан, который захватила из дома.
Тетя Ася кивнула, нежно обняла воспрявшую духом соседку и пошла встречать Михалыча.
— Где объект возможного нападения? — спросил он с порога.
— Объект пока ничего не знает о ночном происшествии и примеряет новый сарафан.
Но объект оказался на кухне и занимался резкой салата.
— Асенька, достаньте копченой щучки из холодильника — я вчера из дома прихватила.
— Я, пожалуй, ваше преступление не буду торопиться раскрывать, — сказал довольный Михалыч, оглядывая стол. — Никогда еще мне не было так приятно работать, как у вас на Бейкер-стрит.
Клеопатра Апполинариевна засмеялась. — А вы не знали, что вашу дачу пол-Александровки так называет? — удивился Михалыч. Тетя Ася довольно распрямила плечи и украдкой посмотрела на себя в зеркало.