Лучший иронический детектив

Коллектив авторов

— Ну вы даете, — сказал запыхавшийся Броня. — Тетя Ася там рвет и мечет. Пошли скорей. Где ты застрял?

— Я что, по-твоему, гулял, да? Сами же послали, — обиделся Владик.

— Ну ладно, ладно, — поспешил успокоить его Броня. — Там тетя Ася…

— Знаю, рвет и мечет, — сказал Владик и забеспокоился. — Очень ругается?

— Изрыгает огонь, и грозится всех отправить по домам.

— Ну да, — засмеялась Ирка, — как она без нас? Сама, наверное, уже грустит, что мы через полтора месяца уедем.

Тетя

Ася действительно долго бушевала, не желая слушать никаких оправданий. И только когда Ирка с Броней приняли виноватый и смиренный вид, она согласилась смягчиться.

— Садитесь за стол, — сердито сказала она. — И навестите-ка Клеопатру. Я тут булочек напекла, отнесете ей заодно.

Клеопатра Апполинариевна встретила их с радостью.

— А как у вас дела? — поинтересовался Владик.

— Все хорошо. Я ведь из дома теперь никуда не выхожу, боюсь оставить.

— Как никуда? — удивилась Ирка. — А как же вы, и без хлеба даже? И в магазин не выходите?

— Никуда. Боюсь.

— А давайте, — предложил Броня, — мы у вас засаду устроим.

Клеопатра Апполинариевна замахала руками.

— Что ты, Бронислав. Это опасно. Нет-нет, об этом не может быть и речи. Да к тому же, возможно, я и придумала себе опасность. Вот подожду недельку, если ничего не произойдет, я и успокоюсь.

— А если произойдет? — дрогнувшим голосом спросила Ирка.

— Ну…, — задумалась Клеопатра Апполинариевна, — я думаю, я справлюсь. Видите ли, я попросила свою подругу — Елену Владиславовну, — она заходила ко мне на днях… в общем, я попросила ее купить мне газовый баллончик.

— А вдруг вы будете спать, когда они залезут?

— О, я тут такого напридумывала, — засмеялась Клеопатра Апполинариевна. — Я ведь смотрю иногда телевизор. Помните фильм «Один дома»? Очень познавательный. Я теперь на ночь под все окна раскладываю всякие гремящие предметы. Ну, банки, кнопки, стекляшки всякие. Представляете, я разбила несколько стеклянных бутылок и теперь кладу осколки острыми краями вверх. Я теперь прямо такая дама — боевик, видите ли. Так что вы за меня не беспокойтесь.

— Ну и боевая бабка, — восхищалась Ирка по дороге домой. — Ничего не боится.

— Хоть и в шляпе с цветком, — поддакнул Владик.

Ирка смерила его уничтожающим взглядом.

Придя домой, ребята прежде всего бросились проверять свои питейные запасы. Их зелье бродило в огромной семилитровой кастрюле, которую они стащили у тети Аси. У них не хватало бутылок, и они решили использовать пластиковые. Броня с видом знатока нюхал напиток, пока они его разливали. Пахло довольно приятно.

— Давайте возьмем сегодня пять бутылок с собой, — предложил Владик. — Вот увидите, алкаши толпой набегут.

— Ты что, — возразила Ирка. — Не больше трех. Иначе нам никакой водки не хватит.

Облачать Владика решили в саду, подальше от тети Асиных

глаз. Что-то подсказывало ребятам, что при всей нелюбви к Гренадерше их затею она не одобрит.

— Тетя Ася, — ласково потерлась о тети Асино плечо Ирка. — Мы прогуляемся чуть-чуть перед сном, ладно? Ты не бойся, мы тут, близенько.

— Что-то вы зачастили перед сном гулять, — проворчала тетя Ася, отрываясь от компьютера. — Ну да бог с вами, только не долго.

Около девяти вся компания уже заняла наблюдательный пост за забором Зинаиды Михайловны, надеясь, что до темноты никто не явится. Видимо, Витя и его друзья тоже не осмеливались являться перед Гренадершей при свете дня. Два первых визитера явились в полдесятого, когда уже начало темнеть. Друзья успели переместиться в смородиновые кусты на исходную позицию. Они услышали, как Витя Лохматый инструктирует маленького человечка, несмотря на жару, одетого в то, что когда-то было пиджаком. От них обоих пахнуло застарелым перегаром и немытым телом.

— Такая дама характерная! Чуть ей скажи про бутылку, она тут же верещать: пошел, мол, вон, я, мол, не при делах. Ты сегодня, Борисик, давай сам с ней изъясняйся.

— Я с ней изъяснюсь, будь спок, — мрачно пообещал Борисик неожиданно хриплым басом.

Борисику были чужды всякие колебания. Он решительно заколотил в дверь.

— Эй, открывай, покупатели пришли, — заорал он.

— Пошли вон, хулиганье, — заорала на них воинственно настроенная Грендерша, не открывая дверь.

— Открывай, говорю, че ты жмесся! Самогонку гонишь, а все в девках хочешь быть, старуха! — вопил неустрашимый Борисик.

В окнах соседних домов появились любопытные лица.

— Борисик, Борисик, — засуетился Лохматый. — Ты поделикатнее. Пацан сказал — с подходом к ней, видишь, надо. Ты, Зинаида, отличную брагу гонишь, так что не стесняйся, открывай, — лебезил он, царапая дверь.

Любопытная Федотовна, мать Лешки, вышла в свой двор, сложила руки на груди и наслаждалась сценой падения неприступной Гренадерши.

— Хулиганье! — обличающе гремела та. — Вон! Я милицию сейчас вызову!

— А, ты так! — обиделся Лохматый. — Деньги дерешь, дык давай к клиенту, значица, с уважением. Где парень? Давай его живо сюда!

Федотовна подошла поближе к Гренадершиному забору и приложила к уху ладонь.

— Вон! — орала Гренадерша. — Вон, сволочи!

— Ага, сволочи! — обрадовано присоединилась пятилетняя Ксюша. — Дураки, сволочи, заразы, пошли в задницу!

— Парня пришли! — вопил Витя Лохматый.

— Нету у меня никакого парня! Вон, — бушевала Гренадерша.

— Куда дела? — не отставал Борисик.

Пора, — решил Броня, и толкнул Владика вперед. Владик дернул Витю сзади за рукав.

— Давай, пацан, — обрадовался Витя. — Пошли. Вот дура баба, — в сердцах добавил он.