Лучший иронический детектив
Шрифт:
— Дура, сволочь, зараза, никогда не забуду эти слова! — услышала Ирка, проходя мимо ребенка. Ксюша повторяла запретные слова как молитву.
Ирка прошла мимо нее, и Ксюша моментально встала и пошла за ней следом.
— Чего тебе? — обернулась Ирка.
— Ску-у-чно! — протянула Ксюшка, глядя на Ирку жалобными глазами снизу вверх. Ирке стало ее жалко, и она протянула ей с полки фарфоровую статуэтку пастушки. С точки зрения Ирки пастушка была отвратительна — в бело-розовом цвете, с толстыми ногами и глупым лицом. Но с точки зрения тети Аси это был почти антиквариат, память предков, поэтому Ирка предупредила:
—
— Слава богу, — прогудела Зинаида Михайловна. — Всего лишь статуэтка.
— Могло быть и хуже, — вздохнула тетя Ася. — Например, китайская ваза династии Мин.
Ирка поспешно отступила в туалет. Слава Богу, в доме пока есть хоть одно место, где никто не донимает. Не успела она расположиться там со всем возможным удобством, как в дверь загрохотали.
— Кто там еще? — крикнула Ирка.
— Пусти, — ожесточенно колотило в дверь Гренадершино чадо.
— Чего тебе тут надо?
— Посмотреть.
Ирка заскрипела зубами.
— Ребенок познает мир, — донесся из кухни снисходительный голос Гренадерши.
Ирка вернулась в кухню, где все сидели за столом. Владик с Броней ни за что не хотели уходить, не досмотрев представление до конца. Гренадерша вещала о погоде, а тетя Ася нервничала.
— Тетя Ася, — невинным голосом спросила Ирка. — Как продвигается ваша работа? Сколько страниц вы успели перевести?
— Две, — ответила тетя Ася.
Ребята поняли Ирку и тоже бросились тете Асе на выручку.
— Как две? — трагическим голосом сказал Броня. — Тетя Ася, что же вы, ведь уже четыре часа. Как же вы успеете сделать 20 страниц к завтрашнему дню?
— Ты прав, что-то я заболталась, — благодарно сказала тетя Ася. — Пойду-ка я поработаю.
— Конечно-конечно, дорогая, — величественно разрешила Гренадерша. — Мы с Ксюшей, пожалуй, пойдем.
— Мы вас проводим, — вскочили ребята и стали теснить Зинаиду Михайловну к дверям. — До свидания, приходите, правда, этот месяц у тети Аси ужасно занятой, ну а потом — милости просим.
Ошеломленная Гренадерша молча дошла до выхода и стала искать глазами тетю Асю, чтобы попрощаться. Но ребята загалдели, что обязательно передадут ей привет и захлопнули дверь перед самым Гренадершиным носом.
— Спасибо, — донесся из гостиной тети Асин голос.
Помыв посуду, все собрались на чердаке. Мальчики развалились на огромном дедовом диване без ножек с потрескавшейся кожаной обивкой, Ирка устроилась с удобствами на старом пружинном матрасе, облокотившись на кожаный валик от дивана. За дверью послышался жалобный вой Рики. Он из всех сил скребся, прося, чтобы его тоже впустили. Владик открыл ему дверь, и лохматый песик радостно вбежал и запрыгал между ребятами, всячески выражая свой восторг.
— Вот стерва, — от души сказал Броня.
— А ты — двоечник! — вспомнила про козу Ирка и захохотала. Рики прыгнул ей на живот, и заплясал на нем, разделяя ее веселье. Броня же надулся и заявил, что ему еще ничего не доказали, а потому — неизвестно, кто прав. Владик не находил слов от такой безграмотности.
— Давай тетю Асю спросим, — предложил он. Но Броня был очень обеспокоен тети Асиным переводом и отвлекать ее категорически не хотел. Он,
Ирка тем временем листала завалявшиеся на чердаке книги. Среди них попадались детские книжки тети Асиного детства. «Мойдодыр», «Чудо-дерево», с невероятно милыми картинками и неуклюжими детскими рисунками на полях. А вот и «Волк и семеро козлят»:
— Броня, смотри, убедился? — показала она двоюродному брату обложку книжки.
— Ничего не убедился, — сварливо возразил Броня. — «Козлята», может, и через «о» пишутся, а «коза», может, через «а». Может, у них чередование гласных.
— О господи! — Ирка полистала книжку. — Вот, смотри, «пошла коза в лес…» — видишь, Фома неверующий?
— Ну, вижу, — нехотя признал Броня, желавший только одного: чтобы от него отстали. — Коза, может, и через «о», а козел, может и через «а».
Последнее Бронино замечание вызвало такую бурю протеста, что он уперся еще сильнее.
— Вот вы мне найдите «козла», — твердил он, — тогда поверю.
— Сам ты козел, — в сердцах сказал Владик. — Ты — самый настоящий ка-а-зел.
— А ты — ко-о-зел! — заорал Броня, и Владик на секунду замешкался, не зная, как ему реагировать на орфографически правильного «козла».
— Из-за чего сыр-бор? — поинтересовалась возникшая в дверях тетя Ася.
— Из-за козлов! — захохотала Ирка. — Тетя Ася, скажите этому барану, как пишется слово «козел?»
— Это что, шутка? — растерялась тетя Ася, но вид набычившегося раскрасневшегося «барана» убедил ее, что ему действительно требуются пояснения. — «Козел», — вздохнула она, — пишется через «о», и сегодня после ужина я дам вам интересный диктант. Спорим, в нем вы все наделаете кучу ошибок.
— Я писать не буду, — заявила Ирка. — Я в школе все диктанты на «5» пишу.
— Уверяю тебя, деточка, тринадцать ошибок как минимум сделаешь на странице текста.
— Я? Вот увидите, максимум две.
— Увидим, — удовлетворенно улыбнулась тетя Ася. — А сейчас еще два часа продержитесь, и будем ужинать.
И она спустилась к своему переводу.
Ужинать расположились на веранде. Тетя Ася успела испечь пятиминутный пирог из ревеня. Владик не поленился натаскать сосновых шишек для самовара. Правда, ускорять процесс закипания самовара при помощи сапога тетя Ася не разрешила — за неимением сапога. У Ирки было странное чувство, будто время отмотало два столетия назад. Руки ее предков когда-то касались окружавших ее предметов, и их души, казалось, незримо присутствовали за столом. Она была уверена, что они также любили сидеть на веранде за вечерним чаем, ведя неспешные разговоры. Интересно, одобряют ли они, что их праправнуки продолжают их традицию и тревожат старинный самовар, скрипящее плетеное неизвестным мастеровым кресло и огромный дубовый стол, простоявший на этой веранде с самого тети Асиного детства. И, пожалуй, с детства тети Асиной мамы, подумав, уточнила тетя Ася.