Лучший из миров (сборник НФ 1964 г.)
Шрифт:
У широкой лестницы стояла группа людей в белых халатах во главе с доктором Фаврановым. Спокойно, неторопливо они разговаривали о том, что должно произойти сейчас. Они тоже готовились к операции, но только после Корио.
— А-а! Вот и Корио! — воскликнул Фавранов. — Вы немного опоздали. Мы вас ждем.
— Знакомьтесь, это мои друзья, — Корио представил Фавранову меня и Оллу.
Взглянув на сестру, Фавранов слегка сощурил глаза и крепко пожал руку Олле.
— Скажите, а операция занимает долгое время?
— Пустяки. Всего минуты три-четыре. Больше занимает подготовка к операции. Но после Корио все будет значительно
Фавранов хлопнул в ладоши и громко произнёс:
— Итак, друзья, прошу внимания! Сейчас пожмите руку нашему дорогому товарищу Корио. Мы его забираем.
Далее он обратился к сгруппировавшимся рядом ученым — геофизику Лейкерту, астрофизику Малиновскому, химику Портеллову, математику Гримзо:
— Вам расходиться не следует. Доктор Косторский проведет вас в аналитическую лабораторию. После работы с Корио мы пригласим вас к себе. А вы, девушка, не волнуйтесь. Просто не думайте об этом, — ласково обратился он к Олле. — Если же вам будет очень тяжело, приходите ко мне. Мы вам поможем…
Я взял сестру за руку, и мы вышли на улицу.
V
Через два дня, после того как мы проводили Корио, я встретил Онкса Фелитова. Несмотря на свой преклонный возраст, он шагал по улице бодро и стремительно. Он заметил меня первым.
— О, Авро, добрый день!
— Здравствуй, старик!
— Как погодка? — спросил он, лукаво кивнув на солнце.
— Будь она проклята! — процедил я.
— Ой, мой дорогой, нехорошо, нехорошо! Ты сквернослов. Это запрещено.
— Послушай, Онкс. Честное слово, мне сейчас не до твоих критических замечаний. Олла очень больна, и я тороплюсь за ионизатором…
— Нервы?
— Да.
— Хочешь, я вылечу твою сестру? — шепотом произнес Онкс.
— С каких это пор ты стал специалистом по нервным болезням?
— С сегодняшнего заседания критического Совета.
— Неподходящее место для получения медицинского образования.
— Зато подходящее место для приобретения оптимизма. Авро, ты даже не представляешь, что случилось!
Я посмотрел на часы, давая понять старику, что мне не до его разговоров. Он же, взяв меня за руку и отведя в сторону, доверительно прошептал:
— Найден!
Я схватил Онкса за плечи и тряхнул его изо всех сил.
— Кто нашел? Как нашел?
— Ага! Совсем другие эмоции! Проблема решена физиком-теоретиком Корио, который стоит во главе группы…
— Корио! — прокричал я вне себя от радости.
— Да. И ты знаешь, что он предложил?
— Что?
— Выбрасывать на ракетах на высоте пятисот километров над поверхностью Земли обыкновенную воду!
Я нахмурил лоб, усиленно соображая, что может дать такая операция.
— Только что закончилась дискуссия по проблеме, и решение принято. Через час или два первые тысячи тонн воды будут на орбите.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал я.
Онкс расхохотался.
— Никто ничего не понимал. Все были загипнотизированы тысячами старых проектов. Предлагали выбрасывать порошкообразные вещества, металлы, графит, металлизированные пленки и еще черт знает что. Каждое предложение немедленно оценивалось с точки зрения промышленного и материального потенциала Земли. Все это пришлось отвергнуть. Не хватало либо требуемых материалов, либо производственных мощностей. Представляешь, сколько нужно выбросить в космос обыкновенного мела, чтобы уменьшить радиационный поток хотя бы вдвое? Миллион тонн! А сколько
Я все еще ничего не понимал.
— Он подошел к проблеме совершенно с неожиданной стороны, он рассуждал так. Закрыть Землю нужно плотно, надежно и самыми дешевыми средствами, а главное — только на определенное время. Конечно, вода — самый дешевый на Земле материал. Но что с ней будет в космосе? Вся гениальность решения заключена в выяснении механизма поведения воды там, над первым радиационным поясом. Оказывается, и он это неопровержимо доказал, вода сама будет растекаться по огромным пространствам, как растекаются поверхностноактивные вещества по поверхности твердого тела. Тонна воды образует за несколько часов тончайшую пленку с фантастической площадью. А далее молекулы воды этой пленки под действием солнечной радиации будут диссоциировать на водород и кислород. Те, в свою очередь, подвергнутся ионизации, создавая области с повышенной концентрацией водородно-кислородной плазмы. Корио и его товарищи вычислили, какая работа будет затрачиваться на эти процессы, и пришли к выводу, что она может по желанию составить до семидесяти процентов излучаемой Солнцем энергии. Представляешь?
Я застыл с открытым ртом. Онкс хлопнул меня по плечу и, убегая, крикнул:
— Пойди и расскажи обо всем своей сестре! В промышленном управлении все знают, что она любит Корио, а он ее!
"А он ее… Любит ли?"
Мой взволнованный рассказ не произвел на Оллу того впечатления, какое он произвел на меня. Она слабо улыбнулась и сказала:
— Я знала, что Корио предложит что-нибудь необычное.
Окна нашей квартиры внезапно вздрогнули, потом еще и еще.
— Началось! — прошептал я. — Корабли с водой пошли в космос. Проект Корио осуществляется!
Окна вздрагивали до самого вечера и в течение всей ночи, а Олла, не закрывая глаз, лежала на диване и смотрела вверх. Утром, когда она, наконец, уснула, я включил радио. За последними известиями последовала сводка погоды. Я слушал ее с замиранием сердца. Да, повышение температуры прекратилось. В заключение диктор сказал:
— В ближайшие сутки ожидается резкое понижение температуры до двух-трех градусов мороза, а затем до десяти-пятнадцати…
Они даже и это рассчитали!
Я тихонько оделся и вышел на улицу. С севера потянул непривычный холодный ветерок. За ночь в парке комья сырой земли затвердели, лужи покрылись тонкой корочкой льда. Утреннее небо было безоблачным, черно-фиолетовым. Воздух внезапно вздрогнул от последовательных взрывов, и я заметил, как минут через пять высоко в небе появились тонкие яркие штрихи, как от метеоритов.
Со всех концов Земли в космос выбрасывали воду.
Я неуверенно открыл дверь. Института структурной нейрокибернетики и вошел в пустой полутемный холл.
— Вы к кому? — спросил молодой человек, быстро поднявшись с кресла.
— Вы дежурный?
— Да. Вы за какими-нибудь сведениями?
— Мне нужно узнать, как обстоит дело с моим другом, с Корио.
— Его тревожить нельзя. Он работает. Он и его товарищи.
— Как прошла операция?
— Блестяще.
Глаза у молодого человека блестели.