Лунный воин
Шрифт:
– Почему вы меня ничему не учите? – то и дело спрашивал его Мотылек. – Головастика вон учите, а меня нет! Вы же обещали! Я тоже хочу стать знахарем!
Мотылек действительно принял решение – научиться колдовать. Для начала превзойти туповатого Головастика, затем постичь все хитрое колдовство мокквисинов, а потом с его помощью удрать из Скорпионьей Долины. Это был замечательный план, одна беда – ему препятствовал Кагеру. В ответ на навязчивые просьбы Мотылька научить его «чему-нибудь этакому» он только молча пожимал плечами или привычно отправлял младшего ученика на кухню.
Однажды Головастик вернулся из
Знахарь регулярно посылал Головастика в деревню – прикупить всяких хозяйственных мелочей, обновить запас круп, чая, соли, а заодно проведать, какие в мире новости.
– В доме Мамуши сидит гонец, – объявил Головастик, бухнув на пол тяжелый короб с покупками. – Говорит, привез вам письмо.
– Ну и где оно? – зевая, спросил Кагеру.
Все с утра сидели дома и томились от скуки. На улице моросил мелкий противный дождь, деревья в лесу терялись в сырой дымке. Спутанные волосы Головастика блестели мириадами крошечных капель.
– Дак не отдает. Сказал, отдаст только лично господину знахарю в руки. Дескать, ему позарез надо с вами поговорить.
– Надо ему, – проворчал знахарь. – Видали, какой барин. А почему он сам сюда не пришел?
– А его никто не согласился досюдова проводить.
– А дети старосты?
– Он их не пустил. Я подслушал, как дядька Мамуши советовался в саду с бабкой, – мстительно добавил Головастик, – послать старшего или не надо? Мокквисин его, говорит, силком не удержит, у нас уговор. А бабка сказала – все равно не пускай. Силком не удержит, так обманом. Он, говорит, любого ребенка может зачаровать – парой слов с ним перекинется, и парень сам захочет у него остаться…
– Ну уж, «парой слов», – пробормотал польщенный Кагеру. – Это преувеличение. А сам ты этого гонца что не привел?
– Прикажете – тогда и приведу, – не поддался на провокацию Головастик. – Почем мне знать – может, он имперский шпион.
Сихан ухмыльнулся.
– Ладно, пес с ним, со старостой, и с его парнями тоже. Расскажи, что за гонец?
– Такой, на хорька похож. Дерганый, словно у него шило в заднице. По платью – княжий слуга. На лбу белая косынка. Да он тут уже бывал, прошлой весной…
– А, так я его знаю – это доверенный слуга Имори! – оживился Кагеру. – Так… Говоришь, белая косынка? Траур, что ли?
– Во-во, траур. И в дом он не пошел, сел у старосты на веранде, чтобы дух неупокоенного мертвяка за собой не потащить. Чудно, что его гонцом послали. Ему бы взаперти сидеть до конца положенных дней, а он через всю страну…
Кагеру нахмурился.
– Придется нам всем развлечься – прогуляться до деревни, – сказал он, подумав. – Да, и тебе тоже, Мотылек. Тошнотник мне, возможно, понадобится, а одного я тебя тут не оставлю – вдруг опять «заблудишься»…
Так Мотылек наконец отправился в желанную Сасоримуру – правда, в компании Кагеру, Головастика и Тошнотника. Хорошо хоть Мисук не увязалась.
Гонец, тощий человечек в добротном дорожном кафтане, поджав ноги, сидел на веранде в саду у старосты. Перед ним стоял поднос с чайным котелком и двумя чашками. На краю веранды, свесив ноги, пристроился Мамуши, который о чем-то его расспрашивал. При виде Кагеру, входящего в калитку, староста сразу умолк и принял свой обычный скорбный вид. Гонец же встрепенулся и подскочил с таким видом, словно у него камень с души свалился:
– Наконец-то! – радостно завопил он. – Как я рад вас видеть, господин лекарь!
Кагеру поморщился
– Здравствуй, дружище… эх, забыл имя…
– Хасси, господин лекарь. Вы меня узнаете?
– Конечно, – Кагеру уселся рядом с гонцом, протянул свободную чайную чашку Мамуши, который безропотно налил ему чая. – С чем пожаловал?
– Ох, не спрашивайте, господин лекарь.
– Да что с тобой такое? – Кагеру внимательно взглянул в узкое лицо Хасси, до самых бровей прикрытое траурной повязкой. – Вижу, твою семью постигло несчастье…
– Кабы семью! – Хасси горестно сморщился – вот-вот заплачет, – оглянулся на старосту и прошептал: – Господина Имори убили!
За спиной Кагеру тихо охнул Мотылек. Сам знахарь помрачнел, но не очень удивился. Он тоже обернулся, взглянул на Мамуши:
– Э…
– Понял.
Староста еще раз поклонился и ушел в дом.
– И вы тоже брысь отсюда, – приказал Кагеру ученикам. – Идите в сад. А теперь, Хасси, давай письмо.
Доверенный слуга достал из-за пояса письмо, свернутое в трубочку и завязанное хитрым узлом. Дорогая бумага пахла дымом костра, мокрой кожей и, совсем слабо, любимым благовонным курением Имори.
– Рассказывай, – приказал гонцу Кагеру. – Да в подробностях.
– Господина Имори убили восемь дней назад, – начал Хасси, пока сихан распутывал узел. – Нашли утром в постели, мертвого, разрубленного чуть не надвое – от плеча до брюха. Я там не был, но слуги говорили – страх и ужас, все стены в кровище, пол в требухе…
– Я не про эти подробности спрашивал.
– …а у двери в спальню еще дежурили двое слуг, так их тоже… того. Одного вроде бы придушили, а другой и вовсе непонятно от чего помер. И нет никаких следов, что кто-то приходил, уходил, – а ведь спальные покои господина Имори на третьем этаже. Точно, бесы! Вокруг усадьбы высоченная стена, и двор полон стражи – господин стражу-то усилил, как раз накануне попросил своего сводного брата прислать отрядец человек в десять…
– Так он, получается, чего-то опасался?
– Похоже на то. Со двора не выходил, вроде как собирался уезжать… да вот, не успел.
Хасси всхлипнул. Кагеру развернул письмо, пробежал его взглядом. Имори писал на старшей речи, которой владел в совершенстве, кроме того, применял условный шифр. Тонкие рваные линии скорописи сбегали по бумаге сверху вниз, как дождевые капли, сползающие по вощеной бумаге окна.
«Прежде всего хочу поблагодарить тебя, дорогой Кагеру, за интереснейшую задачу – пожалуй, самую занимательную из всех, с которыми я когда-либо сталкивался. Одно плохо: не ожидая никакого особенного риска, я вел расследование достаточно открыто. Теперь у меня есть основания опасаться преследования со стороны тех, кто желает, чтобы тайна не была раскрыта и обнародована, – а их, оказывается, не так уж мало, и люди эти – не последние в империи. Я приоткрыл только самый край тайны – и быстро убедился, что она не по зубам ни мне, ни тебе. Поэтому мой совет – от мальчика избавляться как можно скорее, и по возможности устроить это незаметно. Надеюсь, он тебе не слишком дорог. Мальчика усиленно ищут и, скорее всего, скоро найдут, так что будет лучше, если его найдут не у тебя…»