Лягушка-путешественница. Часть 1

Анфимова Анастасия Владимировна

Как подавляющее большинство людей, Мерк Картен считал себя не глупым, не жадным, а исключительно умным и предприимчивым. Причём в последнем качестве он был просто уверен.

Предложение Лация Юлиса Агилиса показалось ему более чем выгодным. Отвезти девчонку в Канакерн, найти подходящего караванщика и отправить в Империю к дальним родственникам. Всё это не требовало ни чрезмерных затрат, ни больших усилий. А прибыль сулило не малую. Купец Антоний Сулл Оверс, скупавший у него сапфиры, в последнее время всё чаще жаловался на плохой спрос и намекал на мелкий размер камней. Те же экземпляры, которые обещал отдать Лаций Юлис Агилис за помощь дочери, должны произвести на торгаша впечатление.

Однако

обратное плавание не заладилось с самого начала. Шторм, бросивший корабль в кольца Змеи, можно посчитать роковой случайностью, из тех, что часто подстерегают любого морехода. Бунт на корабле тоже не являлся чем-то необыкновенным. Капитан не раз слышал жуткие истории о том, как доведённые до отчаяния голодом и жаждой моряки пожирали друг друга, чтобы хоть немного продлить себе жизнь.

Но вспыхнувшая эпидемия, и та лёгкость, с которой демоны болезни, насланные Такерой, забирали жизни матросов, не на шутку напугала Картена. Тогда-то он окончательно уверился в том, что все их беды из-за пассажирки. Сами собой всплывали и всплывали странные факты о Нике Юлисе Террине. Особенно стало настораживать её загадочное появление в лесах Некуима вблизи стойбища аратачей. Теперь купец уже сильно сомневался о том, что боги вернули Лацию Юлису Агилису дочь из другого мира. Прошли времена, когда небожители делали смертным такие подарки. А вот слова толстой жены вождя Детей Рыси о том, что девка послана силами зла, вызывали всё больше доверия.

Разрываясь между страхом и жадностью, капитан не мешал команде расправиться с пассажиркой. Но когда та напомнила о своём предупреждении, сердце суеверного морехода дрогнуло. При желании Картен мог обмануть почти любого, но сам с собой предпочитал быть честным. Он помнил, как Ника уговаривала не трогать гантов, предрекая большие неприятности. Что, если девчонка окажется права, и на этот раз её смерть только ухудшит положение?

Тогда он заступился за неё, но стерва всё равно зарезала Тиргана как овцу. Свалившись с лихорадкой, мореход не уставал её проклинать, а себя ругать за проявленное малодушие. Так и следовало её убить, а за одно и варваров. Тогда бы не случилось никакого бунта, и корабль смог бы добраться до цивилизованных мест. А теперь он остался без рабов, без добычи и почти без команды! Капитан чувствовал, что его отношение к дочери Лация Юлиса Алигиса разделяют и уцелевшие члены экипажа. Только привычка к подчинению и растерянность от происходящего удерживают их от расправы над пассажиркой. Так, может, намекнуть, что он не против? Достаточно одного слова, и ей свернут шею. Но девчонка каким-то образом сумела найти общий язык с главарём ганток. Возможно, она просто приглянулась волосатому дикарю? По сравнению с его соплеменницами, Ника выглядела как призовая лошадь из Императорской конюшни на фоне коровьего стада. Все-таки внучка сенатора. Что, если её убийство вызовет неудовольствие мальчишки и приведёт к печальным последствиям? Поразмыслив, Картен решил пока ничего не предпринимать.

После недолгих препирательств бывшие рабыни и бывшие хозяева расселись по лавкам. Капитан уселся на стул, положив руки на перила. Крек Палпин встал у руля. Кроме них на корме находился предводитель гантов и две вооружённые копьями дикарки.

Один из матросов, ещё не способный грести, взял в руки бронзовую палочку. Хорошо помня, чем закончилась первая попытка усадить глупых коров за весла, Картен рассчитывал, что и на этот раз у них ничего не получится. Действительно, вначале дело шло очень плохо. Гагнин едва не подрался с какой-то ганткой. Так что их пришлось растаскивать. Причём именно Ника не дала разгореться ссоре. Вожак бывших рабынь велел капитану спуститься вместе с ним на палубу гребцов. Где на молодого человека тут же набросились с упрёками соплеменницы. Картен с удовольствием наблюдал за первой ссорой в стане врага. Но вновь вмешалась пассажирка! По её предложению матросов, сгрудившихся у правого борта,

равномерно рассадили среди бывших рабынь. Такое предложение не понравилось никому. Предводителю пришлось даже рыкнуть на какую-то женщину. А взгляды, которыми моряки оделяли юношу, Нику и своего капитана, говорили красноречивее всяких слов. Тем не менее, Картену пришлось согласиться. Очень уж злобно сверкали светло-серые глаза молодого дикаря. Странно, но это помогло. Весла всё чаще вздымались в такт ударам палочки, и корабль, потихоньку набирая ход, двинулся на север.

Купец с тайным удовольствием наблюдал, как быстро устают бывшие рабыни. Женщины тяжело дышали, морщились, сдувая с мокрых лиц выбившиеся из-под платков волосы, но продолжали упорно грести.

Когда над волнами появилась зелёная полоса земли, вожак гантов с дурацким именем Орри радостно закричал, указывая руками в ту сторону. Побросав весла, женщины бестолковой толпой бросились к борту и на носовую палубу, чтобы как можно скорее увидеть родной берег. Многие плакали, размазывая слёзы по щекам.

"Теперь они и без нас дорогу найдут", - мрачно подумал Картен.

– Далеко ли ещё до реки Носвести?
– спросил молодой варвар, легонько отстранив от себя плачущую девушку в мужской одежде.

– Вечером спрошу у звёзд, - с подчёркнутой важностью ответил капитан.

Понимающе кивнув, молодой человек приказал соплеменницам вернуться за весла. По его требованию Крек Палпин направил судно ближе к берегу. Так что теперь гребцы прекрасно видели уходившую к горизонту равнину, поросшую густым лесом.

Отстранив Нику Юлису от приготовления пищи, варвары не смогли поймать ни одной рыбёшки, и пришлось есть только кашу. Картен уже чувствовал себя настолько хорошо, что отправил Милима в трюм позаботиться о больных.

Сидевшие тесной кучкой матросы торопливо жевали комковатое варево из зёрен, приправленное медвежьим жиром. Получив свою порцию от стряпухи-дикарки, подошла пассажирка. Капитан не говорил своим людям ни одного слова, но те, словно по команде, отвернулись, подчёркнуто её не замечая. Сам купец опустил глаза в миску, не имея никакого желания разговаривать.

По чётко очерченным губам девушки промелькнула горькая усмешка. Бесцеремонно усевшись на корточки перед ним, она тихо спросила:

– Господин Картен, вы говорили, что есть купцы, которые торгуют с гантами?

– Да, из Псерка.

– А как они это делают?

Капитан взглянул на собеседницу с удивлением и жалостью, как на полоумную. Пассажирка смутилась и пустилась в объяснение:

– Вы привозите товары на Маракану, куда приходят Дети Рыси. А где происходит обмен у купцов из Псерка?

Капитан хмыкнул, стараясь вспомнить все, что ему известно по этому поводу, ещё не понимая, зачем это понадобилось настырной девчонке.

– Наверное, так же, - наконец, пожал он плечами и не удержался от вопроса.
– А зачем вам это нужно?

– Я хочу знать, нет ли где на побережье страны гантов какого-нибудь крупного селения, - ответила девушка.
– Где можно встретить купцов из городов Западного побережья.

– Если и есть, - задумчиво проговорил капитан, всё ещё не понимая, что же задумала его собеседница.
– То ближе к югу. А дикари заставляют нас возвращаться на север.

– На самом деле им некуда возвращаться, - негромко сказала Ника.

– Как это понимать?
– не на шутку удивился мореход.

Выслушав рассказ девушки о её разговоре с вожаком варваров, он потёр ладонью заросший подбородок.

– Вы хотите уговорить их перебраться на юг?

– Да, - кивнула пассажирка.
– Тогда и нам не придётся терять время. Мы окажемся ближе к Канакерну. А если встретим купцов из других городов, попробуем нанять ещё матросов.

– Не получится, - авторитетно заявил Картен.
– Дикари, как звери, привязаны к своей норе. Они не будут путешествовать, даже если жизнь на новом месте лучше, чем в их чёрных лесах.