Любимых не отпускают
Шрифт:
— Спасибо за откровение. Постараюсь не докучать.
Больше никаких иголок. Вместо перепуганного маленького ежа напротив меня стоит бронированная глыба льда. Ни боли, ни обиды.
— Надеюсь, с твоей стороны тоже не будет никаких ножей в спину. — Я отворачиваюсь. Концерт по заявкам на сегодня окончен. Дальше только дела и пошло все к чертовой матери.
— Можешь не переживать, — начинает Ева. — Я не…
Она вдруг осекается, и над сценой раздается детский крик:
— Мамочка! Мама! Ты где?
Глава 5.
Леонас
На сцене поднимаются шум и гам. Кто-то требует убрать ребенка. Кто-то просит вызвать охрану, словно одна маленькая девочка способна сорвать целый фестиваль. Кто-то ноет о беспорядке.
Тишина, которая была до этого, накрывается медным тазом. А я глохну!
Боясь моргнуть, смотрю на кучерявого ангела с куклой в руках и тихонько подыхаю.
Несколько лет назад я вручил самое ценное, что у меня было, своему коллеге — Грише Каткову. Он должен был сделать с этим сокровищем то, что не мог сделать я. После этого наши с Гришей дорожки пересекались лишь по двум вопросам: деньги и песни.
Я оплачивал все расходы его новой певицы, обеспечивал места в самых лучших шоу и писал хиты, которые Катков успешно выдавал за творчество его знакомого малоизвестного композитора.
Благодаря моим деньгам и связям несложно было сделать из таланта настоящую звезду. А в ответ Гриша должен был сдувать пылинки со своей подопечной, присматривать и охранять.
Я не вмешивался в его работу и не беспокоил саму Еву. Меня не было в их жизни, но когда в новостях появилась информация о ребенке, я впервые не сдержался. Оставил жену на команду сиделок. Забил на все дела и рванул в столицу, в клинику, где рожала Ева.
Мне нужно было увидеть ее хотя бы мельком, взять на руки ребенка и понять правду. Как последний идиот, я купил целую машину цветов. Нашел контакты главного врача. А когда вошел в клинику, все стало ясно без разговоров.
Молодой папаша, известный гитарист, держал за руку мою звезду, рисовал автографы и давал интервью прямо под дверью палаты, в которой находилась новорожденная малышка.
Молодые родители не скрывали от прессы никаких подробностей. Он описывал, как встретил «любовь всей его жизни» и как счастлив, что кроме женщины у него теперь есть еще и ребенок. Она кивала, улыбалась и позволяла делать фото.
Красивая история и красивая пара.
Привыкший к показухе и постоянной лжи ради рейтингов, я не хотел верить собственным глазам и ушам. Что-то внутри сопротивлялось. Требовало подойти и забрать своё.
Но тем же вечером Катков подтвердил все детали этого романа и признался почему не сообщал о нем раньше. На мою беду объяснение прозвучало убедительно — он не хотел терять финансовую поддержку и источник хитов, которые неизменно выстреливали во всех чартах. Он охранял отношения Евы и ее гитариста от журналистов и от меня. И теперь готов понести за это наказание.
На
Я сам выбрал свою судьбу. И Ева точно так же имела права выбрать свою. Возможно быстрее, чем хотело мое эго. Но сожалеть о решениях было слишком поздно.
Так и не встретившись с Евой, я тогда уехал домой. Не дожидаясь самолета, отправился в Питер на машине. Отпустил всех сиделок. И долгие выходные позволял Ирме выносить мой мозг и играть на нервах все ее любимые этюды.
В те дни у меня не осталось ничего, и было плевать.
А сейчас…
Моя бывшая помощница, Арина Милославская пытается увести ребенка, но я останавливаю.
— Никто никуда не пойдет! — командую всем и на секунду поворачиваюсь к массовке. Затыкаю взглядом каждого.
— Мы не хотели портить репетицию, — испуганно блеет Милославская. — Ева всего на минуту вышла. А я недосмотрела и…
— Молчать, — специально, как для тупой, пальцами показываю жест «закрыть рот» и присаживаюсь рядом с малышкой.
— Здравствуйте. — Маленький ангел здоровается первой.
Я чувствую, как малышка боится. Вижу, как жмется к ногам Евы, но все же не отступает и не прячется. Держится рядом, как настоящий боец.
— Здравствуй, — голос резко садится. — Кто ты?
Поднимаю взгляд на Еву.
— Это Вика. Дочь.
Моя звезда не щадит. Рвет жилы по одной. Будто издевается.
— Твоя? — Звуки приходится сквозь силу выталкивать из глотки.
— Моя. — Никаких сказок о гитаристе. Никакого блефа. — Остальное не имеет значения, — бьет меня наотмашь до боли знакомой фразой и прижимает к себе малышку. Маленькую, не похожую ни на какого гитариста девочку.
С моими глазами.
С моим лбом.
С моей ямочкой на подбородке.
И такую же храбрую, как ее мама.
— Ева!
Пять лет назад я считал, что опустился на самое дно. Верил, что хуже уже не будет. А теперь отчетливо понимаю, что тогда… это была только разминка.
Глава 6. Семейная гавань
Леонас
Мертвую тишину в зале нарушает Шустов, исполнительный директор шоу.
— Что здесь происходит? — Он походит к нам с Евой и, выпучив глаза, пялится на малышку.
— Мне это тоже интересно. — Стараясь не замечать боль за грудиной, тихонько встаю.
— Ева… — Шустов осекается.
Его растерянный взгляд скользит от матери к дочери, от девочки — ко мне. И обратно.
— Это… — Исполнительный директор меняется в лице.
Сложно не догадаться, чья дочь перед нами. Не нужен никакой тест ДНК. Не нужны свидетели со свечками. Моя звезда умудрилась родить красивого ребенка, похожего одновременно на обоих родителей.