Любимых не отпускают
Шрифт:
Он играет на рояле колыбельную Моцарта. Красиво, как настоящий солист филармонии. Смешно угукает моей маленькой девочке и согревает нас обеих горящим взглядом.
Мне безумно хочется остаться в этом сне и никогда не просыпаться. В отчаянии я цепляюсь за обрывки сновидения. Прошу мужчину не отпускать меня. А проснувшись, представляю рояль и того, кого запрещала себе даже вспоминать.
Маленькая блажь слабой женщины. Но подсознание равнодушно к моим желаниям. Стоит уснуть, оно обрушивается новыми картинками и до болезненных спазмов
В этой третьей части сна я не вижу ни толпу, ни мужчину. В просторной белой палате лишь я и моя дочка. Стараясь не плакать, я держу ее на руках. Рассказываю, что мы со всем справимся и с надеждой смотрю на дверь.
Вроде бы ничего страшного и пугающего. Нас не зовут, не требуют и не ждут.
Однако от этой надежды мне в сто раз хуже. Я будто в одном шаге от предыдущего сна, вот-вот встречу Лео и перенесусь в комнату с роялем. Вновь стану беззаботной и любимой. Но проходит час… день, два. А мы все в той же палате, вместе смотрим на проклятую дверь, одинокие и никому не нужные.
После такой адской ночи я воскрешаю себя контрастным душем. Стиснув зубы, дрожу под ледяными струями, охаю и млею — под горячими. И снова, не давая расслабляться, включаю холодную.
Метод проверенный еще в университете. Тогда мне приходилось убирать чужие дома… в том числе дом Рауде, посещать занятия и участвовать в научной работе факультета.
В девятнадцать выдерживать такой темп было нетрудно. Сейчас, в двадцать четыре, я ощущаю себя древней старухой, на которую ничего не действует.
— Я тебе кофе заказала, — встречает после утренних процедур Марина.
— Мне бы сразу литр. И без молока.
Смотрю на себя в зеркало. Ничего общего с гламурной красоткой на обложках журналов. Невысокая, тощая. На голове гнездо какой-то блондинистой вороны. Под глазами синева. А щеки впали так сильно, что фанаты обязательно начнут трубить про всякие препараты для похудения.
— Через четыре часа торжественное открытие фестиваля, а по мне словно каток проехал. Три раза туда-сюда, — стону, мысленно проклиная свои сны и свой график.
— Да. Кофе здесь бессилен, — сочувственно тянет няня. — Если хочешь, Вика тебя сейчас быстренько загоняет и взбодрит.
Марина кивает в сторону спальни дочки и улыбается.
— А наша принцесса уже проснулась? — Она у меня ранняя пташка, но вчерашний перелет должен был вымотать и этого жаворонка.
— Несколько минут назад. Вика забегала к тебе. Ты как раз была в душе.
— Сейчас пойду к ней. — Несмотря на разбитость, за грудиной разливается тепло.
— Давай. Она как раз придумала новое желание.
— Вот так сразу после сна?
Последние две недели мы с дочкой играем в волшебников. Утром она рассказывает свои мечты, а я в течение дня стараюсь осуществить хоть что-то из длинного списка.
— Ей, похоже, что-то приснилось! — хмыкает Марина. — Только я не уверена, что тебе понравится, — странно темнит няня.
— Если она снова хочет со мной на
— Боюсь, все еще интереснее. — Марина оглядывается. — Она сказала, что хочет увидеть вчерашнего дядю… и что-то мне подсказывает, твой Павел здесь не при чем.
Хоть няня произносит это тихо, слова звучат в моей голове как гром среди ясного неба.
Я знаю — рано или поздно Леонас захочет узнать о малышке. Вчера он четко дал понять, что все понял. Но то, что моя девочка сама потянется к своему отцу…
Я стараюсь не думать о словах няни до конца завтрака. Вика, к счастью, тоже не говорит ни о каких желаниях.
Вместе с Мариной мы уговариваем ее сходить в зоопарк. Рассказываем о медведях и лисичках. А перед самым отъездом на фестиваль я обещаю малышке исполнить вчерашнюю мечту — привезти настоящую алую розу, как у ее любимой героини из сказки о красавице и чудовище.
Веселая и довольная, Вика крепко обнимает меня за шею и несется к няне — рассказать последние новости.
При этом ни слова о Рауде. Никаких просьб. Никаких обид.
Довольная, что удалось выкрутиться, я спокойно уезжаю в концертный зал. По дороге прошу водителя купить мне еще один кофе. Разговариваю с Гришей о предстоящем рекламном контракте. Смотрю новые фотографии Вики, которые минуту назад прислала наша замечательная няня.
Все вроде бы как обычно.
Дочка, концерты, проекты — мой маленький мирок, в котором варюсь уже не первый год. Но острое жало тревоги все же не дает окончательно расслабиться и каждую минуту заставляет оглядываться по сторонам.
«Мы с Лео просто работаем вместе!» — успокаиваю я себя, когда с черного входа захожу в здание концертного зала.
«Одна неделя. Выдержу!» — храбрюсь, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Однако стоит свернуть в коридор администрации, охранник за моей спиной удивленно замирает. И знакомые сильные руки затягивают меня в темную служебную комнату.
Глава 10. Право на дочь
Леонас
Ева, которую я помню, всегда была упрямой и настойчивой. Какова вероятность, что нынешняя Ева стала мягче?
Возможно, если бы я не ушел из ее жизни пять лет назад, какой-то шанс и существовал. Но в сложившейся ситуации рассчитывать не на что.
Потому работаю на опережение. Жду, когда водитель привезет мою звезду в концертный зал. А затем, не дожидаясь отказа, прямо на глазах у охраны затягиваю ее в ближайшее служебное помещение.
— Спокойно! — Пока Ева не заорала «На помощь», включаю свет и прикладываю палец к ее губам. — Дверь не заперта. Ты в любую минуту можешь уйти. Но вначале предлагаю поговорить. Хотя бы пять минут!