Любимый ученик Мехмед
Шрифт:
Так Йылмаз-бей узнал, что Андреас первые восемнадцать лет жизни провёл в турецкой столице, затем отправился учиться в столицу византийскую, много путешествовал по Пелопоннесу и, наконец, прошлым летом приехал в Манису, чтобы учить Мехмеда греческому языку.
— На этом языке говорил Искандер Двурогий, любимый Аллахом! — важно пояснил принц, под Искандером подразумевая Александра Македонского. — И теперь я тоже говорю на этом языке.
Йылмаз-бей кивнул и выразил сожаление,
— Учитель, что с тобой? Почему ты грустный? — спросил принц, но Андреас не успел ответить, потому что в шатёр вбежал кто-то из слуг Йылмаз-бея, быстро поклонился и доложил:
— Многоуважаемый мулла здесь.
— Учитель, спрячься куда-нибудь, — в испуге произнёс Мехмед, но грек даже не успел встать.
Вслед за слугой в шатре появилась тёмная фигура в белой чалме. Мулла Гюрани, склонив голову, произнёс:
— Да простят меня за вторжение, но я беспокоился. Мехмед Челеби, тебя нет уже четыре часа…, - мулла поднял голову и совершенно неожиданно для себя увидел Андреаса.
Очевидно, это оказалось настолько неожиданно, что мулла забыл о приличиях:
— Ты!? — вскричал он. — Что ты здесь делаешь!? Ты должен был остаться во дворце!
— Добрый день, многоуважаемый мулла, — Андреас поклонился. — Я здесь, потому что мне хотелось посмотреть на праздник. Поскольку в ближайшие дни у принца нет уроков, я подумал, что могу отлучиться из города.
— С кем ты приехал? — продолжал спрашивать мулла.
— Я приехал сам по себе, — ответил молодой грек, но Мехмед, вскочив, громко произнёс: — Он приехал со мной.
— Я сам напросился, — поправил Андреас, поспешно вставая, потому что никому не полагалось сидеть, если наследник престола поднялся на ноги.
— Он приехал со мной. Я привёз его, — повторил Мехмед, но молодой учитель твердил своё:
— Принц всего лишь сказал, что я могу поехать, если пожелаю, и что мне будет дан кров и пища в его лагере.
Мулла молча смотрел, как его ученик и Андреас выгораживают друг друга, а Йылмаз-бей, который тоже вынужденно поднялся на ноги, произнёс:
— Может быть, многоуважаемый мулла окажет мне честь и присоединится к трапезе?
К мулле, наконец, вернулось самообладание, и он вежливо ответил:
— Благодарю за приглашение, но нам с принцем нужно идти. Принц Мехмед слишком долго отсутствует. Он должен сидеть на своём месте, видимый всеми. Нельзя слишком долго сидеть в шатрах. Это не подобает.
— Эти слова верны, хоть и печальны для меня. Я опечален, что не могу проявить гостеприимство, — сказал Йылмаз-бей, хотя по его голосу могло показаться, что печали нет.
— А ты, — мулла повернулся к
— Нет, он не уедет, — возразил Мехмед, направляясь к выходу из шатра. — Я не разрешаю.
— Он должен уехать, Мехмед Челеби, — настаивал мулла, выходя следом за принцем.
— Нет, я приказываю ему остаться, — всё так же твёрдо ответил принц.
— Он уедет, — сказал главный наставник.
— Нет, останется.
Андреас и Йылмаз-бей тоже вышли из шатра, но не решились провожать принца далее, а Мехмед и мулла всё спорили.
— Учитель, никуда не уезжай! — крикнул Мехмед, обернувшись к греку.
— Язычнику не место в собрании правоверных, — меж тем твердил главный наставник.
— Его уже все видели, и никто не возмутился, кроме тебя, — отвечал мулле принц.
— Уважаемый учитель может не беспокоиться, — с улыбкой произнёс Йылмаз-бей, глядя на Андреаса. — Я думаю, принц сумеет настоять на своём, но даже если нет, ты можешь только сделать вид, что уехал, и остаться у меня. Я снова приглашу принца в гости, и вы увидите друг друга.
— Я буду очень признателен, — Андреас поклонился. — И принц, несомненно, будет признателен тоже.
Йылмаз-бей жестом предложил молодому греку вернуться в шатёр:
— В любом случае сейчас появляться в лагере принца тебе не надо. Лучше останься здесь.
Они снова сели, и Йылмаз-бей, подняв руки, громко хлопнул в ладоши, а когда на этот звук явился слуга, хозяин шатра повелел:
— Принеси вина.
— Вина? — удивился грек.
— Принцу я не решился предложить, — улыбнулся Йылмаз-бей, — но тебе предлагаю. Ты ведь не откажешься?
— Только если хозяин станет пить вместе с гостем, — осторожно ответил Андреас, помня о том, что у мусульман вино под запретом.
— Думаю, этот грех мне простится, — в который раз улыбнулся Йылмаз-бей.
Меж тем слуга принёс поднос с кувшином и двумя чашами-пиалами. Хозяин шатра сам налил вино в чаши и подал одну гостю.
— Я ещё раз благодарю за гостеприимство, — произнёс Андреас, с поклоном принимая напиток. Он был подогрет и сдобрен пряностями. Вкус оказался очень приятный.
— Это я должен благодарить тебя за то, что ты сидишь здесь со мной, — ответил Йылмаз-бей. — Заполучить гостя вроде тебя — редкая удача. Особенно в Манисе.
Андреас недоумённо посмотрел на собеседника:
— Я не совсем понимаю.
— Ты понимаешь, — улыбнулся хозяин шатра. — Ведь мы с тобой имеем сходные интересы, которые мало кому здесь понятны и презираются. Ты понял, кто я, в ту же минуту, когда попросил меня передать тебе шапку, и мы соприкоснулись руками. Ты уже тогда всё понял. А я понял, кто ты, ещё раньше — как только увидел тебя издали. И тогда я решил испытать удачу. И мне повезло. Ты сидишь в моём шатре, пьёшь моё вино и благодаришь меня за гостеприимство. Это удача!