Любовь далекая и близкая
Шрифт:
– Не могу я к тебе ехать, Леня.
– Как это прикажешь понимать – «не могу»?
– Ну… Не хочу я в таком виде – усталый, чуть поддатый – появиться перед твоей Оксаной. Неудобно…
– А меня обманывать, значит, удобно? Обещал же… Господи, как мне надоело тебя уговаривать! Последний раз спрашиваю: поедешь?
– Нет, извини, Леня. Ну могу я хотя бы выспаться, в конце концов? Хоть раз?
– Да спи ты хоть до обморока, черт ученый! Забирай бумажки с цветами и проваливай!
– Цветы подари Оксане. Мне-то куда с ними? Скажи: это от благодарных учеников-калийщиков.
– Ох и разозлил ты меня! Пока.
Помахивая полученным у администратора ключом от своего номера, Александр подошел к лифту, нажал на кнопку вызова и стал ждать спускающуюся кабину. Дождавшись, он вошел в нее и уже хотел нажать на кнопку своего этажа с цифрой семь, но увидел, что к лифту приближается изящная молодая брюнетка в голубом брючном костюме. В руках она явно из последних сил держала большую черную сумку. «Гастролирующая певица или актриса из кино, – догадался Александр. – Одна с такой сумищей. А где ее помощники?» Дождавшись, когда «певица» подойдет к лифту, он, придерживая одной рукой закрывающиеся двери лифта, другой подхватил ее сумку и, посторонившись, пропустил в лифт. На шестом этаже они вышли из лифта и впервые посмотрели друг на друга.
– Ну что? Показывайте тернистый путь к вашему номеру, – улыбаясь, обратился Александр к даме.
– Мой номер в конце коридора, – она рукой показала, в какую сторону нужно идти. – А почему вы назвали путь к нему тернистым?
– Потому что ходить с такой ношей, как у вас, – испытание даже для здорового мужчины. А для такой хрупкой девушки, как вы, это настоящее наказание. Согласитесь, я прав?
Они остановились возле двери с номером 602.
– Ну, вот наконец я дома, – облегченно вздохнула «актриса». – Вы очень помогли мне, спасибо большое.
– Хоть на прощание откройте секрет, что там в вашей сумке? Мои руки подсказывают, будто там десяток кирпичей, не меньше.
– Я так похожа на жуликоватую работницу кирпичного завода?
– Не знаю, не знаю, как выглядят такие работницы, чтобы сравнивать вас с ними. Извините, я, кажется, ляпнул что-то не то. Давайте лучше попрощаемся, пока я, не подумав, не наговорил еще что-нибудь лишнее.
– Да что с вами? Извиняетесь непонятно за что… Успокойтесь, пожалуйста, хорошо? А в сумке съемочная камера, пара фотоаппаратов, штатив и объектив. И ни одного кирпича.
– Вы фотограф?
– Где вы видели фотографа с киносъемочной камерой? Я режиссер-документалист. В Перми, в художественной галерее, мы снимали документальный фильм об уникальной коллекции скульптур деревянных богов. Все сняли и уже собрались возвращаться в Москву, когда неожиданно на меня вышла директор местного краеведческого музея, которая знала о наших съемках. Она сообщила, что у них в Березниковском музее находятся не менее интересные экспонаты. И так горячо упрашивала меня приехать и их снять, что я не выдержала и с оператором приехала сюда. И не пожалела об этом: березниковские боги такие же замечательные, как и пермские…
– …Сто раз бывал в Березниках, но не знал об этом.
– Теперь знаете. Посмотрите их обязательно. А еще
– Извините, что прерываю вас, но на нас уже обращают внимание. Может быть, закончим разговор у вас в номере?
Оказавшись в номере, Александр вежливо отказался от предложенного ему стула и, водрузив на него сумку, обратился к красавице-режиссеру:
– У нас с вами немало совпадений, которыми предлагаю воспользоваться. Вы когда уезжаете?
– Завтра после обеда. За мной приедет машина.
– Я так и думал, вернее предполагал. Тогда, если вы не против, предлагаю такую картинку завтрашнего дня. Утром я буду немного занят, час, не больше. Затем сюда подъедет мой друг. Отличный парень, Березники знает как свою кухню. Он подскажет, что и где снимать. Втроем, я думаю, управимся быстро. После чего мы с ним сгоняем на нефтяную буровую, а в два часа дня буду готов составить вам компанию по пути в Пермь. Как мой план?
– Хорош. А вы часто вот так лихо все расписываете: час сюда, два оттуда?
– Пытаюсь, хотя получается не всегда. Бывает, все распланирую – и вдруг какая-то неожиданность или неприятность – и все летит в трамтарары. Но у нефтяников такое случается нередко, и мы, планируя что-то, заранее как бы закладываем эти срывы, то есть предусматриваем их.
– Я насторожилась, услыхав от вас слова «нефтяная буровая». Сейчас убедилась, что вы нефтяник. Я так рада встрече с профессиональным нефтяником!
– Еще одна загадка. Не понимаю, чему вы радуетесь? Ну, встретился нефтяник… И что? Это повод для ликования?
– Не дерзите, вам это не идет. Дело в том, что мой отец преподавал в нефтяном институте имени Губкина. А до этого работал в Татарии, строил эти самые нефтяные скважины.
– Не строил, а бурил.
– Хорошо, бурил скважины.
– Кстати, я занимаюсь этим же – бурю скважины.
– Да? Значит, вы коллеги. Так вот, он так любил все, что связано с нефтью, и так зажигал своей любовью студентов, что слушать его лекции приходили студенты с других факультетов. И обещал обязательно свозить меня к нефтяникам. Но не успел. Однажды приехал домой из института, прилег на диван отдохнуть, задремал и больше не проснулся.
– Это ужасно. Вам, значит, так и не удалось побывать на буровых?
– Нет. Но я по-прежнему об этом мечтаю.
– Тогда вот что. Хотя, думаю, пришло время нам назвать себя. Меня зовут Александром Анатольевичем, можно называть просто Александром. А вас, извините, как?
– Я Марина Сергеевна, можете называть по имени.
– Отлично, Марина, кстати, это имя украшает вас лучше всяких бриллиантов.
– Спасибо, Александр.
– И еще. В переводе с латинского Марина означает «морская». Красиво звучит.